Японское искусство войны. Постижение стратегии

«3. Я слышал, что они говорят, будто неправильно почитать божеств (ками), и что мы делаем это только потому, что не знаем Бога.

Опровержение: Япония – божественная страна. Появиться на свет в божественной стране и не почитать божеств было бы в высшей степени непочтительным.

Говорят, что приведение духа к гармонии с окружающим миром формирует близость, а полное пробуждение во всех отношениях способствует спасению живых существ. Поэтому в прежние времена (будды) в виде божеств приходили в эту страну, чтобы смягчить сердца людей и указать им на подлинный Путь.

Различие между божествами и Буддой такое же, как между волнами и водой. Пробужденное состояние истинной таковости фундаментального понимания приходит в сознание людей, чтобы освободить их. Поэтому почтительное отношение к божествам есть также выражение благодарности этому пробужденному состоянию.

Например, если вы почитаете правителя государства, само собой разумеется, что вы почитаете также и всю иерархию в управлении и обществе. И все это – из-за почтения к тому единственному, находящемуся на вершине. Разве на самом деле не учат христиане тому, что вполне естественно почитать находящегося на вершине и ни во что не ставить всех, кто стоит ниже?»

Один из первых японских буддийских наставников и величайший деятель культуры Кукай неоднократно говорил, что собственные японские божества воплощают собой космические истины, олицетворяемые буддами. Исконные японские божества вошли в тело буддийской религии в качестве защитников, покровителей и даже пробужденных существ, проявлений космических принципов. Эта идея находит свое развитие и в «Сутре цветочной гирлянды», которую Кукай привез в Японию из Китая. Такому же синкретическому подходу буддисты следовали и в других странах Азии, при общении с другими народами и культурами.

В данном случае Судзуки Сёсан, в классическом дзэнском стиле, объясняет значимость божеств с психологической точки зрения, а именно – какое влияние оказывает почитание этих божеств на умы верующих.

Опыт буддийского пробуждения и почтительного отношения к высшему Судзуки Сёсан окружает синтоистско-конфуцианским ореолом, что вполне естественно, поскольку речь идет о политическом противостоянии с другой идеологией, и рисует его в качестве основания социального порядка. Этот момент мог быть непонятен христианским миссионерам скорее в теологическом, нежели политическом плане, но Сёсан был убежден, что утверждение проповедуемого миссионерами монотеизма подорвет японские общественные устои, поскольку в христианстве абсолютизируется один источник власти и авторитета и не признаются промежуточные. Для сознания, привыкшего к иерархии, это равнозначно хаосу; несомненно, что Сёсан и понятия не имел, что у христиан есть свои культы святых и утверждаемые королями и аристократией, претендующими на звание «помазанников божьих», соответствующие идеи и институты.

Утагава Куниёси. Токуда Магодаю Сигэмори, притаившийся за высокой ширмой с изображением птицы. XIX в.

Следующая глава сочинения Сёсана также «синтоистская» – идея божества экстраполируется в ней на естественный миропорядок. В ней также четко просматривается даосское влияние, опосредованное неоконфуцианством и дзэн-буддизмом. Характерное для синтоизма почтительное отношение к окружающему миру основано на чувстве благодарности в равной степени как за

мир энергии и материи, так и к нему самому; для западной же христианской традиции более характерна благодарность за материальный мир, но не к нему как таковому.