Ярко пылающая тень

– Значит, мой вид соответствует моему настроению, – ответил Рук, поднимая меня за талию. Я наигранно взвизгнула, когда он усадил меня в седло и вернулся к работе. – А как иначе в такую чудесную ночь? Тебя одобрят – величайшую чародейку эпохи!

– Не величайшую, если верить Магнусу, – закатила я глаза.

– Ну, поборитесь с ним за первое место. И ко всему прочему боль прошла.

– Да ладно! – Я соскочила с седла. – Совсем?

– Ничего не болит уже несколько дней. Чистые всегда себя так хорошо чувствуют? Если да, то как они вообще находят время на то, чтобы злиться?

– Это прекрасная новость! – Я была счастлива. – Дело в лекарстве, которое описывал лорд Блэквуд, да? Он никогда не даст мне забыть об этой услуге.

– Не бойся, – ухмыльнулся Рук. – Ты ему ничем не обязана. Я перестал его принимать.

– Что? – Улыбка сошла с моего лица. – Тогда как ты подавляешь тени?

– О, никак. Видишь? – Рук махнул себе за спину, и я все поняла.

По прибытии я решила, что конюшня выглядит иначе из-за моего хорошего расположения духа. Теперь же я поняла, что половина дворика была укрыта глубокими тенями. Даже яркое сияние луны не могло их потревожить. Лошади вели себя тише, чем обычно, и стояли настороже в своих стойлах.

– Не волнуйся, – сказал Рук успокаивающим тоном. – Я делаю это, только когда никого нет рядом. Поддерживаю форму, так сказать.

– Но я думала, что тени появлялись, только когда у тебя болели шрамы.

– И я тоже, но случилось что-то невероятное. Только я собрался попросить мистера Фенсвика о новом зелье, как боль прекратилась. Впервые за всю мою сознательную жизнь боли не стало. Понимаешь? Мне было больно, потому что я не мог использовать свою силу.

Рук больше не жил в плену своего тела. Мир перед моими глазами начал расплываться от слез, и я крепко обняла друга.

– Почему ты плачешь? – ласково прошептал он.

– Я так рада, – всхлипнула я, прижимаясь щекой к его груди; сердце Рука громко стучало мне в ухо.

– Теперь у меня есть все, – пробормотал парень мне в волосы.

Воздух между нами потрескивал от энергии. Мне пришло в голову, что все, что от меня требуется, это посмотреть Руку в глаза, и тогда что-то произойдет. Парень ждал моего разрешения. И хоть я пообещала не создавать себе сложностей, моя голова начала медленно подниматься вверх…

Но позади стояла тьма. Она касалась моей юбки. Тянулась ко мне. Это было неправильно…

– Мне пора возвращаться наверх. – Я так резко отпрянула от Рука, что он чуть не упал. Какая-то часть меня молила остаться, но в основном меня охватило непреодолимое желание сбежать. – Магистр будет искать меня.

– Конечно. – Казалось, ситуация ничуть не смутила Рука. – У нас еще будет время пообщаться после твоего одобрения. – И он улыбнулся.

Глаза Рука снова стали чисто-черными.

«Привыкай. Это его сила, как твоя – огонь, – подумала я. – В кои-то веки он свободен».

– Я зайду к тебе позже, – выдавила я улыбку.

Рук принялся за работу, насвистывая себе под нос. Вернувшись на кухню, я села на скамейку и помахала рукой перед глазами. Честное слово, я вела себя как ребенок! Сегодня мне дали все, о чем только можно мечтать, и все равно я была недовольна. Если боль Рука наконец-то прошла, тогда это определенно того стоило.

Тем не менее я не могла сдержать дрожи, когда, прокравшись к дверному проему, стала наблюдать за тем, как Рук работает, напевая, пока тени роились и вертелись вокруг его ног.

18

Колокола отбили полночь. Мы с Магнусом медленно брели, обследуя темные улицы за защитой.

– Значит, ты не веришь, что Древние – исчадия ада? – спросил он.

– Нет. Средневековые мистики описывали пятый элемент – эфир, который, по их убеждениям, скрывался от наших глаз лишь тонким вещественным слоем. Многие придерживались этого поверья, пока его не объявили ересью. Та к что, насколько нам известно, Говард Микельмас и Мэри Уиллоубай открыли портал в этот пятый элемент.

– Никогда бы не подумал, что такая практичная леди согласится с такой мистической теорией.

Естественно, я не могла сказать Магнусу, что обсуждала эту теорию с Харгроувом.

– Тогда откуда, по-твоему, взялись эти огромные плотоядные чудища? Из Португалии? – усмехнулась я.

– Полагаю, твоя версия лучше, чем вера архиепископа в то, что наши Древние – семь смертных грехов, обретшие плоть. – Магнуса передернуло. – Неужели этот огромный шар Молокорон – воплощение похоти? Если честно, ничто не возбуждает меня больше, чем вид заплесневелого желе.

Я рассмеялась:

– Вообще-то я читала статью отца Блэквуда о теории семи грехов. Он назвал подобные убеждения чушью. Ты знал, что он был первым, кто назвал этих монстров Древними?

– Да, отец Блэквуда был великим человеком. Жаль, что его сын не идет с ним ни в какое сравнение.

Магнус провел рукой по защите, оставляя после себя линию, состоящую из искр. Я нахмурилась и прижала ладонь к поверхности. Та поддалась, почти как резина. Какое-то время она была твердой, но теперь быстро вырождалась. Юноша отмахнулся, когда я упомянула об этом, но меня так легко было не успокоить.