Ярослав Галан

На почве этой морали стал возможен союз между Помикевичем и Дзуньо. Они составляют заговор против депутата Польского сейма «святого отца» Румеги — заговор, достойный «лучших» традиций гангстеризма: «друзья» хотят силой заставить Румегу отречься от депутатского мандата в пользу Помикевича и уговорить его «удочерить» Лесю. Может быть, «устраивая судьбу» Леси, они думают о каких-то «гуманных» мотивах? Ничего подобного. Отец Румега, в образе которого Галан дал обобщенный тип представителя верхушки униатского духовенства, не имеет детей. «Устраивая» Лесю, Дзуньо рассчитывает впоследствии жениться на ней и прибрать к своим рукам хозяйство «святого отца», который, призывая паству «отречься от земных благ», сам владел домом, лесом и сорока гектарами полей.

Уже на премьере спектакля стало очевидно, что быть грандиозному скандалу.

Зрители узнали в персонажах комедии «отцов» Львова: в ревностном униате Румеге — приближенного митрополита А. Шептицкого — Т. Войнаровского, в «античном герое», адвокате А. Помикевиче — главу УН ДО Д. Левицкого, в развратной Милене — жену редактора националистической газеты «Свобода» В. Баранова. Какова конечная расстановка противоборствующих сил в пьесе? Румега остается в сейме, а Помикевич — в своей конторе. Подлость. Более ловкий мошенник посрамил менее изворотливых. Пострадала одна Леся. Ее выгнали за «разврат». Нужно же было найти виновного, чтобы вновь установить «национальную солидарность» в грязном обществе стяжателей.

Главные участники «титанической битвы» вновь крепят «узы дружбы»: «Пусть мне будет, — восклицает один из них, — позволено в эту минуту поднять тост во славу родной интеллигенции, этих вернейших и лучших сынов народа, которые… с патриотизмом античных героев и самопожертвованием мучеников святой католической церкви отдают жизнь свою Украине, а если потребуется, то пойдут за нее на смерть и муки».

Пойдут за что? Во имя каких святых идеалов? Кто они, эти «мученики католической церкви»? Зрители знали цену таким словам и такому «самопожертвованию». Говоря словами тудоровского героя — священника Сойки, «мученики» и «античные герои» думали лишь об одном: «Пусть благословенны будут универсальные задачи церкви перед лицом революции, пусть цветут и завершаются самые лучшие замыслы Рима против коммуны… Но если хотя бы один из них может разорвать сердечную привязанность его, Сойки, с родными поместьями, если хоть один клинышек сойковской земли должен пропасть… о, тогда он начхать хотел на все универсальные задачи и замыслы». Интересы «неньки Украины» имели для них значение не большее, чем прошлогодний снег…

Комедию «99 %» ставил львовский «Рабочий театр». Коллектив заранее знал, какой резонанс будет иметь спектакль. К тому же, и без того чреватая самыми скверными последствиями для коллектива театра, эта работа усложнилась. Под конец ее во Львове начались массовые аресты коммунистов и их высылка в луцкую тюрьму. Накануне премьеры были арестованы режиссер пьесы и один из ведущих актеров. «Я. Галан думал, что актерский коллектив, среди которого еще были кандидаты в Луцк, не захочет в такое время заниматься его пьесой. Но рабочие-актеры… продолжали свою работу…» — рассказывал подпольщик М. Вовк.

«Рабочий театр» решил постановкой комедии ответить на эти репрессии. В сложившихся условиях премьера стала актом громадного революционно мобилизующего значения.

Заменив арестованных товарищей, актеры перераспределили роли и сумели осуществить премьеру с опозданием всего лишь на один день.

«Около 600 рабочих, присутствовавших на спектакле, — вспоминает М. Вовк, — своими криками и бурными аплодисментами выразили свою благодарность автору пьесы за то, что он высмеял ненавистных рабочим националистов. В зале был проведен сбор денег для МОПРа».

Викновцы праздновали победу. Нелегкую. Еще неизвестно, что сулящую им в будущем — аресты не прекращались, — но победу явную, очевидную, блистательную.

А угроза тюрьмы? Что же — им было не привыкать к этому. Они вечно жили в ожидании ареста. Тогда и прозвучали известные слова Галана в одной из его статей: «Я и в дальнейшем, как и теперь, буду выполнять свой классовый долг и беспощадно бороться с явным и тайным фашизмом…»

Порой случайно перекрещиваются судьбы незнакомых людей. Но не могут не встретиться единомышленники по вере и борьбе. Не протянуть друг другу руки на дружбу и боевое товарищество. Так случилось и с горновцами.

— Нам придется скоро открывать отдел международных связей, — в шутку заметил в конце 1931 года на редколлегии Тудор, показывая на толстую пачку писем, прибывших из великого множества городов и стран.