Ярослав Галан

Андрей. Мы — нет!..»

Второй смысловой подтекст этого разговора очевиден. Собеседники прекрасно понимают, что речь идет не о песне, а о деле Андрея. Реплика Цуповича: «Не боитесь?» — воспринимается в контексте как прямая угроза расправиться с Макаровым. Большой общественный смысл приобретает здесь и ответ моряка. «Мы — нет!..» «Неплохая сталь», — говорит Андрей. И зритель чувствует, что речь здесь идет о мужестве советских людей, об их преданности Родине. «Мы» — это советские люди, сплоченные братской солидарностью. «Если я не допою песни, ее допоют другие» — таково значение слов Макарова. Эта важная идея реализуется не только самим развитием действия, но и музыкальным оформлением его. Именно оно вносит тот последний аккорд, который придает страстно-оптимистическое звучание финалу драмы:

«Дуда опускает монету в музыкальный ящик.

Зазвучала знакомая нам песня…

„Жил советский моряк, один из многих, и его гордое сердце даже в неволе тянулось к песням, в которых много любви и веры в то, что правда и тут, в царстве петерсонов, должна победить! И она победит, Андрей Макаров!“

Свет постепенно гаснет. Песня, поддерживаемая аккордами органа, звучит все громче и шире и, как бы подтверждая слова Дуды, заполняет собой все».

О том, насколько характерно и правдиво все изображенное Галаном, говорит то обстоятельство, что многое из материала, составившего сюжет драмы, взято писателем из самой жизни.

«Ну, мальчики, кого вы за последние сутки облапошили?.. Обокрали?.. Пристукнули?.. Ваше счастье, что осенью вагон шоколада был разворован не в моем районе», — говорит Боб Лобер Белину и Цуповичу. Приведенный здесь факт действительно имел место в жизни. В корреспонденции «Остров чудес» Галан писал о «подвигах» националистов, окопавшихся в Мюнхене:

«Президент полиции тоже не хочет разговаривать на эту тему.

Третьего дня в Пасинге, под Мюнхеном, „ди-пи“ („перемещенные лица“. — В.Б., А.Е.) в одну ночь растащили целый вагон (десять тонн!) юнровского шоколада. Обыск не дал никаких результатов».

Галан рассказывал, как свидетельствует М. А. Кроткова-Галан в своих воспоминаниях, что «аналогичные данные писатель получил от редактора местной газеты»: националисты «в течение одной ночи умудрились разворовать целый вагон американского шоколада, да еще по пути устроить несколько грабежей».

По дороге в Нюрнберг Ярослав Александрович, не подозревая того, что проезжает недалеко от лагеря «перемещенцев», остановился, так как в этот момент что-то случилось с машиной. Пока шофер возился около машины, к нему подошел невысокий худой человек. Он поспешно начал объяснять, что ему необходимо узнать адрес советской миссии, чтобы добиться отправки его и товарищей на Родину, чему всячески препятствуют оккупационные власти.

Финал приведенной здесь истории раскрывается Галаном в корреспонденции «Протекторы измены».

Юноша Василий Б. из Куликова Львовской области «попросил разрешения оставить у меня велосипед, — пишет Галан, — потому что „они догадаются, куда я езжу, и сломают мне машину“. Он ушел. Напрасно я прождал его все следующее утро, напрасно ждал неделю, вторую, четвертую… Велосипед несчастного Василия из Куликова пришлось сдать… как имущество человека, пропавшего без вести…» Несомненно, что эти наблюдения положены в основу рассказа Цуповича в пьесе: «Один из них отважился даже составить список желающих вернуться домой. Как-то утречком он выехал на велосипеде в Мюнхен, чтобы передать список большевистской репат-риационной комиссии. Через два часа на автостраде были найдены бренные останки неосторожного велосипедиста и раздавленный колесами неизвестного „студебеккера“ велосипед…»

Подобные примеры использования в драме «Под золотым орлом» конкретных жизненных наблюдений можно умножить.

Тема стремления к большому человеческому счастью и гордой человеческой любви проходит через всю пьесу. Она тесно переплетается с идейно-политической проблематикой драмы, входит в нее, дополняет ее и в еще более ярком свете позволяет передать конфликты произведения. «Любовь, мой милый, никогда не заменит мировоззрения», — бросает лейтенанту Бентли майор Петерсон. Эта фраза дает ключ к раскрытию философской проблематики пьесы, к раскрытию в ней темы любви и счастья.

«Любовь никогда не заменит мировоззрения». Бентли кажется, что его «чистая» любовь к Норме — это последняя надежда, без которой он «потерял бы остатки веры и себя». Но, как и все высокие слова Бентли, его фразы о любви — ложь, необходимая ему для поддержания веры в свою порядочность. Как только Бентли приходится выбирать менаду продвижением по служебной лестнице, то есть между счастьем в его понимании, подленьким счастьем карьериста и мещанина, и между чистой любовью Нормы, первое побеждает второе. Бентли не способен на большую любовь, ибо в его моральных кодексах все измеряется чековой книжкой — счастье, любовь, честь.