Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси

Оставшись одна, Ингигерд сломала княжескую красную печать и впилась глазами в текст. Ярослав писал сам, не доверяя писцу. Сообщал, что более не станет проявлять свою неугодную ей любовь и навязывать свое внимание, что княгиня вольна не принимать ненужный дар, жить в Альдейгьюборге или Новгороде по своему выбору.

Обиделся… конечно, он обиделся. Но все поправимо, она поедет следом в Киев и просто поговорит, объяснит, что глупо ревновать к далекому Олаву, что она всегда была верна мужу, что у них уже хорошие дети… Это ничего, она сумеет все исправить, Ярослав любит ее, а значит, поймет.

А внутри уже снова поднимала голову ненужная сейчас гордость, подсказывая, что немедленно мчаться вдогонку не стоит, чтобы князь не решил, что она прибежала, как побитая собачонка, вымаливать прощение… И Ингигерд пошла на поводу у этого чувства, оправдывая себя тем, что приболел Святослав, а сама она беременна. Кроме того, княгине сообщили, что Ярослав не стал задерживаться в Киеве, а отправился на юг отвоевывать когда-то отобранные Болеславом русские земли.

* * *

Незадолго до Рождества из Норвегии пришли обнадеживающие вести. По пути из Англии в Норвегию вместе со своим кораблем утонул назначенный там правителем Хакон. Теперь страна была без правителя! Норвежцы настаивали на срочном возвращении туда Олава. Ярослав убеждал не делать этого, пока не собрал достаточно сил. Беседовал с изгнанником и видел, что тот не послушает. В конце концов князь даже попробовал подкупить родича, предложив ему обосноваться… в Волжской Булгарии! Князь давно уже прикидывал, как бы посадить там своего наместника, тем самым обеспечив спокойствие этих границ. Сильная варяжская дружина могла бы быть хорошим подспорьем.

Но Олав решительно отверг это предложение. Конечно, Ярослав его понимал, но понимал и другое: без достаточных сил появляться там, где военная удача изменчива, как погода на море, нельзя. Никакие попытки убедить в этом изгнанного короля не удались. Но Ярослав не мог вечно сидеть, уговаривая строптивого гостя, его ждали свои дела.

* * *

Ингигерд чувствовала себя совершенно разбитой. Княгиня не слишком легко переносила беременность, муж уехал обиженный, возлюбленный того и гляди тоже уедет… Она снова одна с детьми и никому не нужна. Теперь княгиня больше не сравнивала Ярослава с Олавом, но легче от этого не становилось, напротив, понимание, что своими руками и глупыми речами разрушила хорошие отношения с мужем, добавляло горечи в ее и без того невеселые мысли.

Старший сын держался дичком, он не смог простить матери ее явного интереса к чужаку, ревновал к своевольному Магнусу и мечтал когда-нибудь завоевать весь мир и посадить этого наглого маленького норвежца в темницу, как отец посадил строптивого брата Судислава!

Княгине оставалось заниматься дочками и ждать возвращения мужа.

Однажды утром Олав вышел возбужденный, заговорил взволнованно и вдохновенно:

– Сегодня я увидел во сне Олава Трюггвасона, он призвал оставить всякие сомнения и немедля отправляться в путь!

Ингигерд вдруг с изумлением поняла, что ей не хочется броситься к Олаву, умоляя не уходить! Разумные доводы на него не действовали, оставалось только выполнить распоряжение Ярослава и, дав королю-изгнаннику все необходимое, проводить его. Сам Олав даже не заметил, что бывшая невеста не особо расстроена, вернее, наоборот, она все время в печали, но его сообщение об отъезде не добавило новой.

– Магнус останется в Хольмгарде, как оговорено с Ярицлейвом?

– Да, конечно. Если ты хочешь все же попытать счастья…

– Я не счастья хочу попытать, а вернуть себе королевство! Ингигерд, я позову тебя к себе на большой праздник! Позову вместе с конунгом Ярицлейвом! – быстро исправил свою оплошность Олав.

Ингигерд с грустью подумала, что никакого праздника не будет. Внутри росла уверенность, что упрямый Олав найдет свою погибель в этой попытке.

* * *

А Ярослав, постаравшись выкинуть из головы нелюбовь Ингигерд и строптивость Олава, действительно направился на юг.

Болеслава уже давно не было на свете, правда, незадолго до смерти он все же успел добиться от германского императора права именоваться королем. К власти в Польше пришел сын Болеслава, Мешко Ламберт, далеко не такой жесткий и напористый. Польский престол заколебался.

За год до Болеслава умер и поддерживавший его Генрих II, а новый император Конрад II не намеревался сохранять мир на границах Польши.

Самое время было Ярославу потребовать возврата захваченных земель. Князь направил рать в Червенские земли, к городу Белза. Поход удался, город пал, можно было бы двигаться и дальше. Но судьба, как обычно, распорядилась иначе.

* * *

Ярославу не спалось, после ссоры с Ингигерд он вообще редко спал нормально. Когда отступали дневные заботы и стан затихал, приходили мысли, которых он боялся. Нет, Ярослав думал не о братьях или мятежном племяннике, не о делах, а о жене. Мысленно винил Ингигерд во лжи, в неискренности, в том, что не ценит его старания и его любовь…