Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси

Сводному брату Олава Норвежского Харальду явно нравилась Эллисив, но она была еще слишком юной, чтобы ответить на чувства варяга. Девятилетняя княжна совсем девочка, правда, у нее уже видна стать будущей красавицы. Анастасия и того меньше, поэтому сестрички хихикали, глядя на бахвалившегося Харальда. Этот норвежец уже не первый раз вот так выставлялся перед княжной Эллисив, даже пытался прочитать ей свои висы! Конечно, девочке льстило такое внимание взрослого парня, но и пугало одновременно.

В девичью горенку заглянула их служанка Анненка:

– Княгиня идет!

Это было серьезно, княгиня не любит глупостей и если бы углядела, как дочери глазеют на чужого молодого человека, пусть даже и брата погибшего короля, то не была бы довольна. А недовольства Ингигерд побаивались все.

Хорошо, что сама княгиня не придала большого значения приязни Харальда к своей дочери. Будь княжна чуть постарше, мать была бы чуть внимательней, мало ли что… А пока можно быть спокойной, Эллисив совсем ребенок, у нее еще вон кукол полна горенка!

Когда перебрались в Киев, и вовсе забыли незадачливого ухажера, а вот сам Харальд не забыл. Девочка настолько запала в душу норвежца, что он еще долгие годы добивался ее благосклонности.

* * *

Поссорившись со всеми в Ладоге, в Киев примчался и Харальд. В таком возрасте девочки растут быстро, княжна Елизавета вытянулась и необычайно похорошела, теперь то, что она красавица, стало видно не одному влюбленному норвежцу. Но если другие только любовались, восхищаясь старшей дочерью князя, то Харальд пошел напролом.

Ярослав не мог поверить своим ушам: Харальд сватал его дочь!

– Да ведь ей всего двенадцать!

– У меня на родине девушки часто выходят замуж в таком возрасте.

«Ах ты хитрец! – усмехнулся Ярослав. – Надеется на помощь в возвращении в Норвегию после женитьбы на Эллисив?» Что ж, Харальд тоже наследник, но у Ярослава не было особой охоты взваливать себе на плечи еще и этого претендента. К тому же он не собирался отдавать дочь безродному, нищему хвастуну, будь он хоть каких королевских кровей!

– Харальд, и где ты собираешься с ней жить? На что покупать любимой жене дорогие безделки? У тебя ни дома, ни земель, ни денег! – Князь постарался, чтобы его слова не звучали насмешливо и не обидели молодого норвежца. Но и потакать его глупостям он тоже не собирался. Пусть раз и навсегда поймет, что князь Ярослав не отдает своих дочерей за первого, кто к ним посватается.

Вообще-то его сватовство граничило с неприличием, извинить норвежца могло только то, что он был без памяти влюблен. И Ярослав, поняв это, простил ему нахальство.

– Деньги я добуду! А земли мои по праву больше, чем Магнуса!

Князю хотелось сказать, что тот тоже сидит у него на шее со своими варяжскими замашками, но он промолчал, нельзя восстанавливать против себя даже этого норвежца, в какой-то день он действительно может вдруг оказаться на непрочном троне Норвегии, а свой король в этой стране, как защита от датского Кнута Могучего, Ярославу был очень нужен.

– Харальд, вот когда добудешь, тогда и поговорим.

Норвежец сделал последнюю попытку:

– Может, стоило бы спросить саму княжну Эллисив?

Это было уже откровенным вызовом, еще чуть – и Ярослав бы просто приказал выкинуть наглеца вон, но его руку накрыла рука Ингигерд:

– Давай позовем дочь, князь. Пусть сама скажет.

В предыдущий вечер Ингигерд разговаривала с Эллисив о Харальде, поняла, что сердце юной девушки не тронуто ухажером, а мысль о замужестве пока даже пугает, потому была спокойна. Ярослав, почувствовав это спокойствие, хотя и не зная, чем оно вызвано, согласился:

– Позовите княжну Эллисив.

Когда вошла сама юная девушка, в палате, кажется, стало светлее. Все же у Ярослава все дочери были хороши! Но больше всех засветился сам Харальд, ему с трудом удалось остаться на месте и не броситься к своей любимой.

– Эллисив, – чуть улыбнулся такой горячности князь, – Харальд просит твоей руки. Не хочешь ли выйти за него замуж?

Почему-то вспомнился отец с его сватовством к матери. Когда посланец князя Владимира попросил от его имени у князя Рогволода руки его дочери Рогнеды, Рогволод тоже поинтересовался у княжны, не желает ли стать женой Владимира. Гордая Рогнеда, уже сосватанная за Ярополка, ответила, что не хочет разуть робичича, а пойдет за Ярополка. К чему это привело – всем известно.

Разница с нынешним положением была в том, что за Владимиром стояла мощь новгородского ополчения, а у Харальда нет и гнутой гривны в запасе, но он не робичич, а наследник норвежского престола, который, правда, сначала надо добыть.

Эллисив вскинула испуганные глаза на отца:

– Нет, отец, я не хочу пока замуж!

Она не сказала «за Харальда», и это оставляло тому надежду. Может, девушка и не подумала об этом, зато Харальд сообразил живо. Он опустился перед княжной на одно колено и горячо произнес:

– Княжна Эллисив, я добуду столько драгоценностей, чтобы осыпать ими тебя всю! Я стану норвежским королем! Только обещай меня дождаться, не выходи замуж ни за кого другого… и не влюбляйся…

Эллисив растерялась окончательно. На помощь пришел отец: