Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси

А Ярослав со своим войском в это время мчался, прекрасно понимая, что должен успеть перехватить полоцкого князя до прихода в город, а еще лучше подальше от него, чтобы свои горожане не успели прийти на помощь. Он не подозревал, что следом спешит его беспокойная супруга…

Когда из-за леса неожиданно полетели стрелы, а следом выскочили всадники киевского князя, Брячислав почему-то спокойно подумал: «Ну вот оно…» И хотя само нападение было совершенно неожиданным, получалось, что кто-то успел промчаться половину Руси в одну сторону за седмицу, а потом князь за такое же время успел обратно, оно никого не удивило, из-за твердой веры новгородцев, что Ярослав придет на выручку, и полочане тоже в это поверили.

И были разбиты на голову. Не слишком много воевал полоцкий князь, да и Ярославу не очень удавались военные походы, но здесь хромой князь превзошел сам себя. Все же киевляне позволили бежать Брячиславу, а дружина Рёнгвальда… Эймунду с его людьми! Когда Ярослав понял это, то снова долго смотрел в глаза норвежцу. И снова тот взгляд выдержал:

– Ярицлейв, ты хочешь понять, почему я отпустил глупого Эймунда с его товарищами? Ты можешь меня за это наказать, но я не хочу проливать кровь своих соплеменников. Это очень плохо, когда сородичи воюют друг с дружкой… Эймунд не глуп, он все поймет и больше никогда не станет воевать на Руси, поверь мне. Он тебе не опасен.

А князь все смотрел и смотрел… Рёнгвальд вдруг понял, что тот просто задумался о своем. Так и было.

– Я тоже позволил бежать Брячиславу. После Альты не могу приказывать бить русичей. Но там за братьев карал, а здесь?

Подошел воевода Иван Творимирович, прислушался. Ярослав продолжал в раздумье:

– Сын ведь Изяславов, племянник мой, кровь у нас с его отцом одной матерью данная. Доколе на Руси брат на брата идти будет, а племянник против дяди единокровного? Чего он хочет? Власти? Киев? Но Киев сам не удержит, слишком сил мало. И Новгород разорил, дурак. Скольких людей по миру пустил.

Словно очнувшись, Ярослав оглядел внимательно слушавших его людей и повелел:

– Новгородский полон в город проводить. Посчитать, кому сколько нужно, чтобы разор покрыть, это будет из моей казны. Полочан много взяли?

– Есть порядочно. Они не ожидали, сопротивлялись плохо.

– Отпустить.

– Как отпустить, князь? Они наших людей в полон гнали, а мы их на все четыре стороны?

– Мне полон никакой не нужен. Не хочу ссору длить ни с кем. Оружие отобрать и отпустить, пусть дома скажут, что мы не желаем Полоцку зла, только наказываем за погром.

Воевода проворчал:

– Миролюбец…

Но вслух ничего возражать не стал, был в Ярославовых словах резон. Что и с Русью станется, если вот так будут друг дружку сородичи бить? Шведы воюют с норвежцами, это понятно, но ведь и те потом мирятся. А на Руси уже который год беда – брат на брата, племянник на дядю…

Знать бы Ивану Творимировичу, что эта беда для Руси на долгие годы и даже столетия. До самого окончания Смутного времени Русь не узнает покоя, будут зубами рвать друг у дружки власть Рюриковичи, даже монгольское иго не вразумит. Только новая династия – Романовых – встанет прочно, да и при ней посчитают незазорным отправить на тот свет мужа или отца. Правда, уже не с мечом в руках, а канделябром, подушкой или ядом. Сама природа власти такова, что ли, что в борьбе за нее человек забывает свое человеческое?

* * *

Об этом задумался и Ярослав. На Альте он не сомневался в своей правоте – мстил за погубленных братьев, а вот сейчас все больше размышлял о другом. Обходя новгородцев, Ярослав видел обессиленных тяжелой дорогой, измученных людей, оборванных, избитых, но с горящими глазами. Они благодарили за спасение и неустанно повторяли, что ни минуточки не сомневались, что князь придет им на выручку, князь защитит.

Та самая женщина, что заслоняла собой девушку от побоев, объяснила:

– На кого же еще надеяться, как не на тебя, князь? У нас, вдов и сирот, одна защита – Господь да ты. Коли вы не поможете, так и жить как?

Она еще что-то говорила, вокруг согласно шумели счастливые освобождением люди, а Ярослав снова задумался, покусывая губу. Они верили, что он защитит, верили в его заступничество, в то, что не допустит новой беды, что поможет. После долго стоял на коленях перед образом, но молитва была странной. Ярослав даже не молил, а скорее благодарил Господа за возможность помочь этим людям. А еще просил вразумить, как сделать так, чтобы не пришлось выручать их из полона.

Пути было два – его дружина должна быть крепче всех, чтобы боялись даже помыслить напасть, или… Вот к этому «или» душа Ярослава лежала куда больше. Крепкая дружина – это хорошо, она никогда не помешает, но если это и убережет от дальних врагов вроде Болеслава, то как защититься от своих же?

К князю пришел Рёнгвальд, за ним и воевода, надо было обговорить, что делать дальше. Остановившись с полоном, за Брячиславом не погнались, теперь он успеет уйти в Полоцк, взять будет трудно. Воеводы жалели потерянного времени:

– Эх, их бы побить сразу! И Брячислава на аркане привести!

Князь вдруг вскинул голову:

– Зачем?

Рёнгвальд подивился: