Ярослав Мудрый. Великий князь

Менять, менять надо греков. Но дело сие зело сложное. Как-то еще поведут себя новгородцы, а уж про великого князя и говорить не приходится. Тот надежный друг Византии. Митрополита, присланного в Киев из Константинополя, высоко чтит. Опять предстоит тяжкая борьба.

Вечор близился. Князь обладал правом уйти с пира, а гости могли оставаться не только до утра, но и пировать всю неделю; упившись, ночевали прямо в гриднице, а то и под столами. В подобном случае князь должен выходить к загулявшимся бражникам всякое утро.

Перед уходом в опочивальню Ярослав обязан был сказать прощальное слово. И он, поднявшись из кресла с наполненным кубком, молвил:

– Благодарен вам, господа честные новгородцы, что приспели ко мне на пир. Всегда рад с вами пообщаться. О делах же будем изъясняться на трезвую голову. Да быть вам во здравии!

– И тебе быть во здравии, князь! – следуя обычаю, прокричали бражники и вслед за Ярославом осушили рога, чары и кубки.

До опочивальни князя должен проводить посадник. Константину не так уж и хотелось выбираться из-за стола, но вылезать надо: нельзя старину рушить. Встал и молча проводил Ярослава до самой двери.

После пира князь поехал по ремесленным улицам и слободам. Его подивило, что весь Новгород сплошь, включая дворы, замощен дубовыми плахами и пригнаны они так плотно, что конское копыто в расщелину не попадет, мелкая монетка не проскочит.

– Похвально, новгородцы, – одобрительно молвил Ярослав.

Мастеровой люд, увидев перед собой князя, диву дивился: Вышеслав долго сидел в Новгороде, но никогда не посещал трудников. Этот же полез в дымные, чадные кузни. Глазасто рассматривал изделия, расспрашивал: велики ли бывают заказы, много ли остается изделий на торги, не обременяют ли пошлины…

Набегали старосты, сотские и десятские, норовили оттереть князя от мастеров, пытаясь сами отвечать на все вопросы, но Ярослав приказал им помалкивать.

Трудники же, настороженно поглядывая на начальных людей, отвечали скупо, а то и вовсе держали рот на замке.

Уверившись, что от мастеровых людей ничего толком не добьешься, Ярослав строго повелел:

– Дружинники! Дабы мне не чинили помехи, прошу никого к мастерам не пропускать. Мне надо с умельцами без сторонних поговорить.

После этого мастера были откровенны. Особливо напирали на высокие пошлины, именуя их обременительными.

Добрую неделю обходил Ярослав ремесленный люд, а затем собрал в тереме Вышеслава всю городскую знать.

– Работные люди в большой обиде, господа честные новгородцы. Не чересчур ли большую плату собираете с мастеров?

– Лишку не берем, князь. Пошлины идут в дань, а она висит на Новгороде тяжким грузом. Каждый год мы собираем по три тысячи гривен серебра. Две – отсылаем в Киев великому князю, остатную тыщу передаем на прокорм дружине, – откликнулся посадник Константин.

– Немалую калиту в Киев отваливаете.

– По договору, князь. Вот уж десятый год из кожи вон лезем.

– Кто такой договор учинил?

– Отец мой, Добрыня Никитич. Сумел он и вече уломать. Так что пусть мастера не жалуются.

– Надо жаловаться! Такую дань ни один город не платит. Договор и пересматривать можно. Всё от вас зависит, господа новгородцы.

– Всё, да не всё. Ты допрежь с великим князем поговори. Он язык-то разом укоротит. Не так ли, бояре и тысяцкие?

Посадник промолвил с усмешкой и даже грубо, питая надежду на подмогу знатных людей города.

– Вестимо, Константин Добрынич, – закивали бородами бояре. – Порушить договор – пойти войной на великого князя. Потерпим.

– Терпя, и камень треснет, – резко произнес Ярослав. – Хорошенько поразмыслите о ремесленном посаде. Он-то от дани и ломаной монеты не получает. Вы как хотите, но я буду добиваться уменьшения дани.

– Воля твоя, князь. Но мы с Киевом в распрю не пойдем.

Распустив знать, Ярослав вновь углубился в думы. Он так и предполагал, что новгородские богатеи не будут вкупе с посадскими ремесленниками. Дань их устраивает, немалый куш, оставляемый для города, оседает в их мошне. Знать не бедствует. Каждый из богатеев занимается выгодной торговлей и владеет доброй «вотчинкой», с коей также собирает жито и мед, мясо и рыбу, воск и пушнину…

Таких роскошных боярских теремов Ярослав нигде еще не видел. А вот многие ремесленники живут на посаде в курных избенках, они недовольны пошлинами. Не так уж и много у них остается денег на покупку железа, меди, кож, полотен, серебряных и золотых отделок для доспехов и конских украшений.

Скуден и выход с издельями на торги. А коль так, торгами в основном завладели купцы и бояре. Худо! Ремесленник, коль не будет сбывать свой товар, много не сотворит, а посему и торг новгородский значимо теряет. Сие надо выправлять. Торгом процветают города, о том им, Ярославом, уже не раз было сказано. Пропасть между знатью и ремесленным людом надобно гораздо заузить. Бояре, разумеется, возмутятся, неизбежно возникнет борьба. Но он, Ярослав, будет полагаться на поддержку посада.

Глава 3

Тайное убийство (или правда о Борисе и Глебе)