Ярославский мятеж

Итак, по получении воззвания к населению волости и приказа о мобилизации из Ярославля Соловьев разослал по деревням подписанные им приказы о сборе всего мужского населения «на борьбу с красной сволочью». Приказы эти он рассылал по старым сельским старостам, которых он знал еще будучи писарем волостного правления. В этот же день Соловьев созвал в волостном центре селе Серенове волостной сход, на котором объявил о ликвидации Совета и восстановлении волостного правления, а также агитировал крестьян «записываться в отряды белогвардейцев, говоря, что у белых уже все почти занято, надо нам присоединиться и оказывать сбою помощь»

. Помощь, по мнению Соловьева, должна была заключаться в том, что крестьяне формируют ополчение, которое должно будет направиться в Тверицы за получением оружия и приказаний от штаба перхуровцев. Исследователи отмечали: «Поведение крестьян было неожиданным для Соловьева и вполне предсказуемым с точки зрения общечеловеческой обывательской логики. На призыв Соловьева идти в Тверицы воевать за белых молодежь просто и ясно показала свою аполитичность: „Если тебе нужно, то ты и иди“». По-иному отреагировало старшее поколение, которое с определенным сожалением вспоминало рухнувшие в одночасье привычные устои, они выразили согласие с Соловьевым «и стали посылать своих сыновей записываться в штаб белой армии».

При этом в ход была пущена традиционная и эффектнейшая в данном случае угроза – главы семей, сами не очень-то желавшие вспоминать молодость и брать оружие в руки, пригрозили сыновьям: «Если не пойдете, то мы вам не дадим есть». Угроза сработала, и около 30 человек во главе с Соловьевым нехотя двинулись в Тверицы за оружием, которое они и получили в Тверицком штабе белых (он размещался в то время в доме купца Укропова). Крестьяне же других населенных пунктов Тургеневской волости предпочитали соблюдать нейтралитет. Так, в селе Михайловском (ныне часть поселка Кузнечиха) получившие приказ за подписью Соловьева о мобилизации крестьяне «собрались и обсудили этот вопрос и решили в борьбе не принимать никакого участия».

Перхуров прекрасно понимал, что, будучи запертым в городе, он не может контролировать ситуацию. Тем не менее до самого последнего момента он не оставлял надежды на поддержку со стороны крестьянства.

Глава 18

Маневр или бегство?

В первоначальных планах, разрабатывавшихся с прицелом на общую дестабилизацию политической обстановки в Центральной России, которая должна была закончиться серией вооруженных выступлений, предполагалось, что полковнику Перхурову будет достаточно удерживать Ярославль не более четырех дней. Когда этот срок прошел, а Ярославль не получил поддержки ни из Рыбинска, ни из Архангельска, неизбежно возник вопрос о целесообразности продолжения боев в городской среде. Перхуров не раз предлагал, чтобы восставшие покинули город, вокруг которого еще не было замкнуто кольцо окружения. С одной стороны, это могло бы позволить провести перегруппировку сил (Перхуров не оставлял надежды, что план Савинкова удался хотя бы отчасти), с другой стороны, это спасло бы горожан от бедствий и гибели. Впрочем, против такого плана решительно выступала именно ярославская часть офицерства, которая категорически не хотела покидать родной город.