Ярость

— Ясно, — злорадно усмехнулся Клейноцкий.

Шацкий посчитал про себя от нуля до пяти, чтобы не сорваться.

— Господа, — он говорил очень медленно и спокойно, — как по мне, впоследствии можете спорить часами. А сейчас закончим.

— Quatro и последнее. — Клейноцкий поднял ладонь с четырьмя растопыренными пальцами. — Такая следственная версия предполагает, скажем так, системную мотивацию. Для преступника приоритетным является очищение общества, так что своих жертв он выбирает в соответствии с этим ключом. При этом он руководствуется неким кодексом и известными нам из теории права принципами конкретной превенции и превенции общей. То есть, он желает покарать виновника и выслать сигнал потенциальным виновникам, что он и его кодекс не спят, и чтобы они были начеку, поскольку его методы, скажем так, несколько более суровые, чем используемые органами преследования и органами юстиции. В этой версии мы должны предположить, что личные мотивы здесь не имеют значения. Ангел справедливости не руководствуется столь низкими побуждениями как семейные токсины.

— Мы возвращаемся к тому же сомнению, — сказал Шацкий. — Если должен применяться принцип общей превенции, то дело должно сделаться громким. Если общество о нем ничего не знает, то действия не имеют смысла.

— Мы возвращаемся к тому же самому ответу. Вполне возможно, что через мгновение дело и сделается громким. Подумайте вот над чем: а не предпочтете ли вы объявить о нем сами, и уже на своих условиях. Опережающий маневр, вставка палки в колесо. Наш псих похож на невротика, на таких людей плохо действует, когда их планы будут перечеркнуты. Возможно, он сделает какую-нибудь ошибку.

Какое-то время прокурор Теодор Шацкий обдумывал это предложение. Это имело смысл. Дело было слишком уж исключительным, их же начинания слишком рутинные, их легко было предвидеть. Неожиданный ход мог бы принести положительный результат.

— На кострах сгорали женщины, — поделился Фальк результатами каких-то своих размышлений. — А наша жертва — это мужчина. К тому же мужчина в повышенной степени.

— У равноправия два конца, — пожал плечами Клейноцкий.

— А если бы вы должны были попробовать типовое профилирование, — сказал Шацкий, — создание портрета преступника в соответствии с представленной вами следственной версией. В этом варианте он, как вы уже сказали, невротически тщательный, все планирующий и уверенный в правильности собственных начинаний. Что-нибудь еще?

Психолог съел последнее проросшее зенышко. Немного подумал.

— Блондин с волосами до плеч, — уверенным голосом заявил он. — Пара детей, у старшего — астигматизм. Жена работает в бюро по смешиванию красок. Сам он страдает гефирофобией, это редкое психическое заболевание, проявляющееся в паническом страхе перед переходом мостов. Потому все жертвы будут найдены по одной и той же стороне реки.

Шацкий и Фальк, не говоря ни слова, глядели на него.

— Я шутил.

Те двое даже не моргнули.

— Господи Иисусе, ну вы и нудные, — буркнул Клейноцкий. — Я думал о двух вещах, которые практически обязаны были иметься при подобном профиле преступника. Во-первых, виновник, вне всякого сомнения, пережил личную несправедливость. Но, внимание, со стороны не только лишь другого человека, но еще и системы, которая, по каким-то причинам, не сработала. Потому-то наш псих принял решение выручить систему. Во-вторых, такая деятельность требует знаний о людях, об их жизни, об их поступках. Нужно каким-то образом выискивать тех, кто заслуживает наказания. Если речь не идет о затруднении доступа к озеру или трахание кого-то на стороне, о наказуемых деяниях, нужно знать настолько много, чтобы добраться до этого человека перед следственными органами.

— И у кого такие знания имеются? — спросил Фальк.

— Священник. Терапевт. Полицейский. Прокурор, чтобы далеко не ходить. Врач.

Шацкий бдительно глянул на Фалька. Но тот смотрел совершенно в противоположную сторону, в окно.

— Вижу, что врач вам подходит, — не мог скрыть удовольствия Клейноцкий.

Он еще не закончил предложения, как раззвенелась мобилка Фалька.

— Кстати о враче, — буркнул асессор, глянув на экран. — Прошу прощения, мне нужно ответить.

Он вышел в коридор, закрыв за собой дверь, но Шацкий с Клейноцким не успели перемолвиться и словом, как Фальк вернулся. Шацкий только глянул на молодого коллегу, как сразу понял, что встреча подошла к концу.

8

Доктор Тереза Земста излучала спокойствие. В мире нервничающих, с повышенной возбудимостью, охваченных стрессами и фрустрацией людей она казалась оазисом натурального успокоения. Прокурор Теодор Шацкий очень хорошо чувствовал себя в ее компании, и сейчас он размышлял о том, что ее покой был результатом терапии, медитативным упражнениям, или, возможно, она столько уже видела в своей жизни клинического психиатра, что даже увидав горящий за окном «Гинденбург», врач лишь тихо улыбнулась бы и сунула пачку попкорна в микроволновку.

— Я не все понимаю, — сказал он, выслушав ее краткий рапорт. — Так он, в конце концов, не может говорить или не хочет?