Ярость демона

– Треть, – ответила Нола. – Но он требует минимум сто серебряков в месяц, не важно, есть у нас прибыль или нет. В прошлом месяце мы столько не заработали, поэтому и хочется, чтобы Гриттель поймала паку: хоть как-то продержимся до тех пор, пока из Данфара не подвезут новую партию провизии. Если, конечно, бароны ее себе не захапают.

Бершад сжал в кулаке глиняную кружку, сделал еще один большой глоток. Его отправили в изгнание, когда он еще не осознавал всю ответственность, возложенную на правителя. Как управлять городом и провинцией? Как управлять людьми? А теперь он вернулся, но шла война, так что задумываться о тонкостях правления было некогда. Да, если честно, и не особо хотелось ковыряться в этой куче дерьма и лжи, скрепленной несправедливыми законами и гнусными традициями.

– Когда я вернулся и увидел, во что превратили Заповедный Дол, мне захотелось всех убить, – негромко произнес он.

– Всех – это кого? – спросила Гриттель.

– Баронов, которые встали на сторону Греалоров.

Нола на миг задумалась.

– Тебя, наверное, королева остановила.

– Откуда ты знаешь? – удивился Бершад.

Нола пожала плечами:

– Куспар отправил на войну почти всех своих воинов. Если его убить, может, они и продолжат сражаться за Дайновую Пущу, а может, и нет. Сейчас нельзя идти на такой риск.

Эшлин сказала Бершаду почти то же самое.

– Разумно, – кивнул он.

Нола снова пожала плечами:

– Для того чтобы сделать правильный выбор на войне, большого ума не надо. Сначала необходимо избавиться от балар, а все остальное подождет.

– Ага, – сказал Бершад.

Он допил ливенель, посмаковал последний глоток, вытащил из кармана горсть монет – много больше, чем стоила кружка ливенеля, но много меньше того, что нужно было девочкам, – и положил деньги на барную стойку.

– Спасибо за угощение.

– Тебе спасибо. Только ведь за угощение платить не надо.

– Надо-надо.

Он пошел к выходу, но на пороге обернулся. Нола уже деловито расставляла кружки, а Гриттель все еще смотрела на Бершада.

– Паку прячется в камышах на южном берегу острова посреди озера. Подплыви туда днем, дождись сумерек, он про тебя забудет, начнет ловить мошкару. Кстати, паку больше любят фрукты, а не червяков. Так что наживи крючок дайновой ягодой.

– Спасибо, барон Сайлас, – улыбнулась Гриттель. – Я так и сделаю.

Выйдя из таверны, Бершад двинулся вверх по склону холма.

За эти годы старая крепость ничуть не изменилась. По серым камням стен вились цветущие лианы, над белыми лепестками кружили колибри и пчелы. На зубчатом парапете красовались тридцать два каменных ягуара – именно столько баронов Бершадов сменилось в этой крепости.

Не было тут только двух ягуаров – в честь отца Бершада и в честь самого Сайласа. Леонова ягуара расколотили по приказу короля, а статую ягуара в честь Сайласа так и не успели смастерить.

Разумеется, в детских воспоминаниях Бершада на площади перед крепостью не было никаких палаток полевого госпиталя. Сейчас повсюду воняло гноем, желчью, говном и блевотиной. Раненые стонали от боли или отчаянно вопили под ножами лекарей.

За стенами города встревожилась дракониха, тоже учуяв гнилостные запахи. Бершад очень надеялся, что она не перепугает людей у ворот.

Из одной палатки вышел Кормо, почему-то в сером балахоне алхимика, хотя на самом деле был пиратом. Впрочем, он утверждал, что это одеяние внушает уверенность его пациентам. Сейчас он старательно обтирал окровавленные целительные рукавицы обрывком выделанной козлиной кожи.

– Привет, Сайлас!

– Как дела? – спросил Бершад.

– Много ампутаций, – ответил Кормо.

– А они точно нужны? – поинтересовался Бершад. – Помнится, ты заработал синие прямоугольники на щеках именно из-за излишнего пристрастия к ампутациям.

– Скорее, свои неверные решения я принимал из-за излишнего пристрастия к выпивке, – вздохнул Кормо. – А теперь стрелы, выпущенные из длинных баларских луков, крушат кости, как яичную скорлупу, и конечности приходится ампутировать. Зато после операции прекрасно действует противовоспалительная настойка мастера Джолана. Да, люди теряют руки или ноги, но остаются в живых.

Бершад кивнул.

– Хочешь, я извлеку из твоей спины ту парочку арбалетных болтов? – спросил Кормо. – Не люблю, когда работа сделана наполовину.

Они с Кормо впервые встретились после того, как Бершада превратили в дикобраза, нашпиговав его арбалетными болтами. Кормо удалось вытащить почти все, но два болта застряли в кости и до сих пор торчали из спины Сайласа.

– Ты в прошлый раз уже пробовал, – сказал Бершад, – чуть позвоночник мне пополам не разорвал.

– А теперь у меня есть специальные клещи.

Бершад только отмахнулся:

– Уж поверь мне на слово, иногда не стоит бередить старые раны.

Кормо пожал плечами:

– Ну, в этом ты, наверное, разбираешься лучше меня.

– А где сейчас обосновались Эшлин с Джоланом?

– Недавно что-то громыхало в зерновых амбарах на задах крепости.

Оно и понятно – проводя опыты, Эшлин и Джолан пользовались различными громоздкими аппаратами, а зерновые амбары сейчас пустовали.

– Спасибо, Кормо. Ну, до встречи.