Ярость мщения

Я пожал плечами. Возможно, я и побеседую с Реем, как он пришел к предательству, как нарушил присягу поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов.

— Ты хочешь о чем-то спросить, Джим? — Нет.

— Не надо лгать. У тебя масса вопросов. Послушай меня. Все, что мы имеем — единственное наше достояние, — это наша речь. Если правильно ею пользоваться, то результаты ошеломляют. Но если ты будешь с ее помощью скрывать свои мысли, пытаться объяснить, успокоить, запутать, оправдать или извинить, то все закончится крушением надежд, разочарованием и обидами как для тебя самого, так и для окружающих тебя людей. Самое омерзительное, что можно делать с помощью своего языка, — это лгать. — Он сурово и очень холодно смотрел на меня пронзительно-голубыми глазами. От его взгляда нельзя было спрятаться. — Пожалуйста, больше никогда не лги мне, Джим.

Я промолчал, мобилизуя вес свои силы, чтобы выдержать его взгляд.

— Не бойся задеть мои чувства, Джим. У меня их нет. Если хочешь вообще что-нибудь сказать, то прошу тебя говорить правду.

Я кивнул: — Хорошо.

— Итак, что ты хотел спросить?

Оглядевшись вокруг, я опустил глаза на ботинки, покосился на Фальстафа и снова посмотрел на Джейсона. Покачав головой, я сказал: — Мне не нравится состояние пленного.

— Ты не пленный. Ты наш гость.

— Если я гость, значит, могу уйти в любое время, не так ли? Что произойдет, если я возьму да и пойду отсюда? Что сделает Фальстаф, а?

— Попробуй — и увидишь, — посоветовал Джейсон. — Ну, что же ты? — Он махнул рукой в сторону дороги. — Иди.

— Ладно, — решил я. — Пошли, Фальстаф. Фальстаф сказал: «Брурр» — и последовал за мной.

Его тело выгнулось горбом и заскользило по земле.

Мы добрались по середины склона, когда Фальстаф решил, что уже достаточно.

— Нрррт, — предупредил он. Я продолжал идти вперед.

— Нррр-рррт, — снова заревел червь.

Я оглянулся на Деландро, наблюдавшего за нами с насмешливой улыбкой. Он помахал мне рукой. Я помахал в ответ и пошел дальше.

Фальстаф сказал: «Бррратт» — и, догнав меня, заскользил рядом. Одна из его длинных суставчатых рук, отделившись от туловища, расправилась, поднялась вверх и потянулась ко мне. Клешня на конце раскрылась и опустилась мне на плечо, осторожно, но твердо сжав его. Без всяких усилий Фальстаф развернул меня лицом к себе и держал так близко, что до его морды можно было дотронуться. Со знакомым растерянным выражением плюшевой игрушки он по очереди скосил на меня глаза — сначала один, потом другой. Это могло показаться до смешного нелепым, если бы не было так страшно.

— Нрр-ррр-рррт, — сказал он.

Слова я, разумеется, не понял, но тон его сомнений не оставлял. Он говорил мне: «Нет».

Клешня скользнула вниз по моей руке. Я думал, она будет холодной и твердой, как металл, — ничего подобного. Она напоминала подушечки на собачьих лапах — немного шероховатая и жесткая, но теплая.

— Все понял, Фальстаф. Спасибо.

Я взял его клешню в свои руки. Червь не сопротивлялся. Я посмотрел ему в глаза, потом на его ладонь. Поразительный образец биологической конструкции! Я потрогал пальцем подушечки. Между ними виднелась темная кожа, из которой росли розовые волосы, почти как на собачьей лапе. Фальстаф хихикнул. По крайней мере, так это прозвучало.

— Щекотно? — улыбнулся я, глядя ему в глаза, огромные, черные и бесконечно терпеливые. Потрясающее существо! Если я прежде и сомневался, сейчас мне стало ясно: хторранские гастроподы были гораздо разумнее, чем мы думали. Максимум, куда их помещали ученые из Денвера, — в разряд чуть выше макак, павианов и дельфинов. Я снова заподозрил, что мы недооцениваем их. В который раз!

Тем временем Фальстаф занялся моей рукой. Взяв кисть обеими клешнями, он повернул ее и обследовал подушечки моих пальцев точно таким же образом. Едва касаясь, словно пером, провел по чувствительной стороне ладони — от его прикосновения я тоже невольно хихикнул.

Мне вдруг захотелось обнять его и прижаться к его меху. От хторра исходил острый запах.

Но уже в следующий момент я вспомнил, что играю в «ладушки» с полутонным людоедом, и отступил назад.

— Хватит. Пошли домой.

Фальстаф рыгнул, заурчал и. пополз следом за мной. У подножия с горделивой улыбкой нас ждал Деландро.

— Ты вел себя отлично, Джим. Первый шаг самый трудный, но и самый необходимый. Ты должен перестать видеть в черве своего врага.

— А вместо этого увидеть в нем своего тюремщика?

— О нет. Фальстаф остановил тебя ради твоего же блага. Кругом дикие черви. Они не знают, что ты настроен мирно, и могут убить тебя, Фальстаф пропустил бы тебя, если бы был уверен, что тебе ничто не грозит, но он знал, что это не так. Его задача — и Орсона тоже — охранять лагерь от разных мародеров. Ты наш гость, поэтому защита распространяется и на тебя. Беседуй с ним почаще, Джим. Говори ему спасибо. Он это любит. Отличная работа, Фальстаф. — Деландро повернулся к червю. — Дай пять, — сказал он, протягивая руку.