Ящик Пандоры

«Он отпустит нас без борьбы, – подумал Томас. – Ладно же, Корабль. Я загляну в один из твоих тайников. Если ты сотворил эту планету, чтобы научить нас богоТворить, то разгадка должна таиться в море».

– Когда вернетесь, я потребую от вас полного отчета, – предупредил Оукс. – Ваши данные могут помочь нам развить марикультуру. – И он ушел, нарочито громко бормоча себе под нос: – Разумные водоросли, надо же!

Выходя из ангара, Оукс подумал, что это было лучшее его представление. И все зафиксировано сенсорами, все записано и сохранено. Когда случится… то, что запланировал Льюис, отрывки записи сработают в его пользу.

«Все видели, как я тревожился?»

Томас глядел в спину Оуксу из открытого люка, пока тот не скрылся в сумерках, потом нырнул обратно, чтобы в последний раз проверить механизмы капсулы. Может, Оукс что-нибудь испортил? Нет, все вроде в порядке. Он глянул на командирское кресло, потом на соседнее, слева, где сядет Ваэла. Погладил обивку.

«Старый я дурак. Но что мне было делать? Тратить драгоценное время на нелепый флирт? А если бы она отказала? Что тогда, старый глупец?

Старый!»

Кто, кроме Корабля, подозревает, насколько он стар? Он – оригинал. Пусть клон, двойник и все равно – оригинал. Никто из живущих не мог сравниться с ним по возрасту.

Так сказал Корабль.

– Ты не веришь Мне, мой бес?

Ответ прервал поток мыслей Томаса, как всплеск помех. Он отозвался вслух, как часто делал, отвечая Кораблю без свидетелей. И пусть те, кто видел, считают его безумцем.

– Не все ли Тебе равно, верю ли я?

– Мне не все равно.

– Тогда я имею преимущество перед Тобой.

– Ты сожалеешь, что согласился сыграть со Мной?

– Я свое слово держу.

– И ты дал слово Мне.

Томас знал, что не имеет значения, вслух он отвечает Кораблю или про себя, но удержать слова на языке у него не было сил:

– Дал слово Богу или Сатане?

– И кто может ответить на твой вопрос?

– Может быть, Ты – Сатана, а я – Бог.

– Уже близко, мой Фома неверующий!

– Близко к чему?

– Это ты Мне скажи!

Как обычно, разговор не привел ни к чему – только лишний раз показал, кто здесь хозяин, а кто – слуга. Томас со вздохом опустился в командирское кресло и принялся проверять индикаторы на пульте – больше чтобы отвлечься, чем по необходимости. Оукс явился сюда не ради саботажа. Он играл роль в каком-то спектакле.

– Мой бес?

Значит, Корабль еще не закончил с ним.

– Да, Корабль?

– Ты должен кое-что узнать.

Сердце заколотилось в груди. Корабль редко делился информацией по своей воле; это должно было быть нечто важное.

– Что?

– Помнишь Хали Экель?

Знакомое имя… да, он наткнулся на него в досье Паниля, которое собрала Ваэла.

– Подружка Паниля, медтехник. А что?

– Я показал ей долю основного человеческого прошлого.

– Повтор? Но Ты сказал…

– Долю, а не повтор, мой бес. Пойми различие. Когда нужно преподать кому-то урок, ты не станешь показывать всю учебную запись, можно обойтись только определенным участком, долей.

– И я сейчас живу в такой доле времени?

– Нет. Это оригинальная пьеса, прямое продолжение.

– Зачем Ты мне это объясняешь? Что Тебе нужно?

– Потому что ты учился на капеллана. Тебе важно знать, что испытала Хали. Я показал ей случай с Иисусом.

Во рту у Томаса пересохло.

– Лобное место? – переспросил он, чуть помедлив. – Зачем?

– Ее жизнь была слишком банальна. Она должна узнать, как далеко может зайти священное насилие. Да и тебе не мешало бы напомнить.

Томас представил себе выросшую на борту девушку, столкнувшуюся внезапно с ужасом распятия. Гнев вскипел в нем, и Томас дал ему выход.

– Ты вмешался в игру, верно?!

– Это и Моя вселенная, бес. Не забывай.

– Зачем?!

– Это только прелюдия. Паниль обнаружил расставленную тобой ловушку и избежал ее. Ваэла потерпела неудачу.

Томас знал, что не сможет скрыть восторг, – и не пытался.

– Паниль – Твоя марионетка? – задал он все же мучивший его вопрос.

– А ты?

Томас задохнулся. Ну почему все идет не так?

– Как он распознал ловушку? – спросил он, когда способность говорить вернулась к нему.

– Открывшись ей.

– И как это понимать?

– Ты не открыт опасности, как должен бес Мой.

– А Ты говорил мне, что не станешь вмешиваться в ход событий!

– Никогда не говорил Я такого, лишь обещал тебе, что никакая внешняя сила не будет управлять полетом костей.

Томас вдумался в слова Корабля, пытаясь одновременно побороть чувство глубочайшего отчаяния. Но не в его силах было терпеть.

– Ты играешь со мной! Ты можешь делать все, что Тебе вздумается, и не называешь это все…

– Ты тоже можешь сделать все, чего захочешь.

Томас застыл. Что за силы передал ему Корабль? Сам он никакой мощи в себе не чувствовал. Перед всеприсутствием Корабля он казался себе беспомощным. И к чему было упоминание о Хали Экель и случае с Иисусом?

– Мой бес, – снова заговорил Корабль. – Повторяю тебе – есть события, возможные лишь тогда, когда они непредвиденны. Ваэла испытывает к юному Панилю искреннее влечение.

«Юному Панилю!»

– Зачем Ты мучаешь меня?! – вырвался крик из глубины опустошенного сердца Раджи Томаса.

– Ты мучаешь себя сам.

– Так говоришь Ты!

– Когда же ты очнешься?

В беззвучном голосе Корабля явственно звучало разочарование.