Ящик Пандоры

Утечка с Корабля оборудования и продовольствия уже давно служила постоянной темой тревожных разговоров. Повторяющиеся раз за разом дневные задания требовали приложить еще больше усилий… Но о пропавших людях мало кто вспоминал.

«Нас приучили не замечать, что все мы окончательно смертны. Не потому ли Корабль показал мне Иешуа?»

Эти слова заполняли ее мысли, слышались в гуле сервока, везущего Хали в медсектор, к Уинслоу Ферри.

Ей было ясно, что, хотя жизнь Иешуа завершилась, его слова продолжали оказывать влияние на мир. Пандора была местом великих свершений. Она пожирала оборудование, продукты, людей. Какое влияние окажет на будущее она?

«Завершение…»

Сервок остановился. Оглянувшись, Хали увидала, что находится на стоянке для сервоков в медсекторе, а люк кабинета Ферри – прямо перед ней. Открывать люк ей не хотелось. Тело ее все еще трепетало после ниспосланных Кораблем испытаний, и Хали не хотелось, чтобы Ферри ее трогал. Не в том даже дело, что она не любила старого дурака. Он слишком много пил – спиртное ему привозили из Колонии, – и он всегда пытался дотронуться до нее.

Все знали, что спиртное ему привозит Демарест. После ее визитов у него всегда пополнялись запасы.

«На его талоны столько не выменяешь».

Хали уставилась на запертый люк. Что-то определенно было не так – и на нижстороне, и на борту. Почему Рашель Демарест вообще брала на себя такой труд?

«Если она приносит ему вино – то что получает взамен?»

Любовь? Почему бы нет? Даже такие невротики, как Ферри и Демарест, нуждаются в любви. Или… если не в любви, то хотя бы в половых партнерах.

Омерзительный образ вонючего встал у нее перед глазами. Она ощутила его прикосновение – так отчетливо, словно пальцы его дотрагивались до ее нынешнего юного тела. Она невольно потерла плечо.

«Может, так они и становятся такими непотребными. Без любви… нет любимых».

Но нарушить приказ она не могла. Соскользнув с сервока, она пересекла коридор. При ее приближении затворы люка отщелкнулись. Звук этот почему-то напомнил Хали стук меча, покидающего ножны.

– А, Хали, дорогая моя. – Ферри развел руки.

– Доктор Ферри. – Она кивнула.

– Садись куда пожелаешь.

Он похлопал по диванчику рядом с собой. Хали устроилась напротив, в кресле, спихнув с него ворох бумаг и дискет. Несмотря на все усилия кондиционеров, в кабинете попахивало брагой. Ферри был, похоже, пьян… или просто в хорошем настроении.

– Ха-али, – повторил он, вытягивая ноги так, чтобы коснуться ее лодыжки. – Тебя переводят.

Она снова кивнула.

– На нижсторону?

– Тебя отправляют в натали, – ответил Ферри.

Новость застала Хали врасплох. Девушка глупо заморгала. «В натали?!» Она никогда не стремилась в элитную команду акушеров, принимавших все естественные роды. Даже не надеялась. Мечтала – да… но она никогда не добивалась невозможного.

– И как тебе это нравится? – поинтересовался Ферри, подталкивая ее ногу своей.

«В натали! Ежедневно сталкиваться с таинствами богоТворения!»

Она молча кивнула сама себе. Она войдет в число избранников, открывавших люк к тайне жизни… она поможет растить детей на борту, пока в возрасте семи анно они не разойдутся по своим школам и интернатам.

Ферри усмехнулся красными от вина губами.

– Ты, кажется, потрясена. Не веришь?

– Я… верю, – пробормотала Хали. – Я подозревала, что это… – она обвела кабинет рукой, – из-за перевода, но…

Ферри не откликнулся, и девушка продолжила:

– Я думала, меня пошлют на нижсторону. В последнее время туда всех переводят.

Уинслоу поставил локти на стол и подпер руками подбородок.

– Ты не рада новому заданию?

– Ох, я рада, конечно, только… – Хали потерла горло. – Я не думала, что я… то есть… Почему я?

– Потому что заслуживаешь этого, дорогая. – Он хохотнул. – И есть план перевести наталей на нижсторону. Так что ты сможешь получить лучшее из обоих миров.

– На нижсторону? – Хали покачала головой. Слишком много потрясений валилось на нее одно за другим.

– Да, на нижсторону, – терпеливо повторил Ферри, словно ребенку.

– Но я думала… то есть первейшее положение богоТворения – что мы отдаем наших детей Кораблю до исполнения им семи лет. Корабль назначил наталей родохранителями… их место здесь, их сословие…

– Не Корабль! – хрипло перебил Ферри. – Это сделал какой-то кэп. Решение оставлено за нами.

– Но разве Корабль…

– Нигде не записано, что такова воля Корабля. Теперь наш кэп решил, что перевод наталей на нижсторону не будет нарушением богоТворения.

– И… сколько… когда?…

– Быть может, пандоранский анно. Ты понимаешь – помещения, припасы, политика. – Он махнул рукой.

– Когда мне отправляться к наталям? – Завтра. Передохни. Перевези вещи. Поговори с… – Ферри выдернул из вороха на столе записку, прищурился, – с Узией. Теперь ты у нее под началом.

Его нога коснулась пятки Хали, потерла подъем стопы.

– Спасибо, доктор. – Она поджала ноги.

– Не вижу благодарности.

– И все равно спасибо, особенно за отпуск. Мне нужно освежить кое-что в памяти.

Он поднял пустой бокал.

– Можем выпить… в ознаменование…

Хали покачала головой, но не успела выговорить «Нет», как Ферри с ухмылкой подался к ней.

– Скоро будем соседями. Выпьем хоть за это.