Ясновидец Пятаков

Люди, снова и снова убеждался Петя, одинаковы. В подавляющем большинстве приспособленцы. Свобода им не нужна. Юношам нужен диплом, чтобы лучше устроиться в жизни, заняв удобное место для старта карьеры. Девушкам – чтобы с этого места удачно выйти замуж. При прочих равных образованная барышня имеет больше шансов, чем неотёсанная клуша. Это выражение Петя услышал от бабушки одной из студенток и запомнил потому, что оно рассмешило его своей неправильной точностью. Оксюмороном назвать нельзя, но всё же что-то есть в нём, что-то есть.

Ему пришлось признаться себе: люди раздражают его. Он пытался с этим бороться, ставить себя на их место, но безуспешно – это чувство с годами росло и становилось всё сильнее. Его раздражала их предсказуемость и шаблонность. Мудрость и непогрешимость руководителей, зависть и любопытство коллег. Лень и наивная хитрость студентов. Шум соседей. Плач детей. Тупость и медлительность участников дорожного движения. Общая суетливость и беспардонность. Зависимость от чужого мнения. Глупость. Жадность. Цинизм.

Ни разу в жизни не попался Пете человек, который глубоко бы его заинтересовал. Даже его учителя, профессора и педагоги, были просто знатоками, учёными, книжными червями, и никто из них не стал для него примером. Только в книгах встречаются личности, констатировал Петя, и только в книгах находил он какое-то подобие истинной свободы. И всё так же терпел и скрывал своё раздражение. Надеялся стать исключением из правил жизни.

Постепенно не только студенты – вообще все вокруг стали называть его Петром Фомичом. Да и пора бы, к сорока уже. Судьба не выскакивала из накатанной колеи, он успешно и интересно преподавал, достаточно зарабатывал репетиторством, размышлял над докторской. Параллельно качал железо, борясь с растущим животом. Гонял на байке и летал отдыхать к чёрту на кулички. Индия, Куба, Вьетнам, Португалия. Он полюбил океан. Жил же, как и прежде, всё в той же родительской двушке на седьмом этаже. Здесь ему нравилось, да и к чему холостяку хоромы? Но жажда какой-то другой жизни, вольной, без берегов и границ, росла в его сознании горчичным семечком.

На более высокий уровень личной свободы Петюша вышел так. В квартиру над ним въехал новый владелец, молодой человек лет двадцати с небольшим. Петя видел его дважды и как-то мельком. В первый раз, когда тот, не желая ждать лифта, спускался бегом по лестнице, Петин взгляд зафиксировал белую осветлённую чёлку, наглый прищур и джинсы в обтяжку на крепком заду. «Студент прохладной жизни», – вспомнил он выражение своей тётушки, которым та обзывала не нравящихся ей представителей молодого поколения. Хотя отчётливого смысла оно не имело, Петя с ним согласился, ведь во второй раз он увидел нового соседа во дворе, за рулём спортивного БМВ.

Раньше Петя не имел проблем с соседями. Он знал кое-кого из них в лицо и здоровался при встрече. На этом его общение с ними заканчивалось. Теперь же над головой у него начался ремонт, и это ещё полбеды, поскольку ремонт протекал в основном днём, пока Петя был на работе. Резкий стук молотка или скрежещущий вой дрели можно было потерпеть какое-то время, а потом уйти до вечера на кафедру. Зато однажды вечером зазвучала музыка. Хоть Пётр Фомич и не считал себя её ценителем и знатоком, однако до этого он относился к музыке лояльно. Но не к такой же!

От басов, казалось, с потолка посыпалась штукатурка. Поначалу Петя испугался наступления техногенной катастрофы, хотя это сосед всего лишь подключил сабвуфер. Басы стали ритмичными, и Петя догадался – это музыка. Затем послышался речитатив, и Петя понял – зачитывают рэп. Иногда ему доводилось слышать нечто подобное из открытых окон машин своих студентов. Аппаратура сверху оказалась столь серьёзной, что Петя разбирал каждое слово, морщась от неуклюжих словосочетаний и удручающе пошлого смысла. Как ужасен бывает русский язык!

В этот пятничный вечер он выдержал три рэп-баллады и, взглянув на часы, с тоской подумал: «Полицию вызывать рано и стыдно, а знакомиться с соседом не хочется, но, видно, придётся. Не идти же гулять до полуночи! Хорошо, что не позвал Анфису Павловну в гости…» Вжимая голову в плечи под тугими ударами ритм-секции, Петя набросил халат, поднялся в тапочках этажом выше и позвонил в дверь. Вечеринка была в разгаре, его никто не услышал. Он позвонил снова. Тот же результат. Возможно ли расслышать старый дребезжащий звонок в какофонии русского рэпа?

Испытывая чувство бессильной ненависти, как тогда в школе к Гарику Цыгановичу, Петюша постоял у обшарпанной, одинарной, пока ещё не заменённой соседом двери и понял, что все его размышления, мечты и представления о свободе лопаются мыльными пузырями под давлением, нагнетаемым сабвуфером. Не стучать же в растресканный дерматин кулаками и пятками, хоть и хочется ужасно! Он наклонился и заглянул в замочную скважину. Виден лишь кусок стены с ободранными обоями. Петя уткнулся носом в отверстие для ключа и принюхался – из-за двери пахло жжёными тряпками. Каннабис?! Через секунду он принял решение и отправился домой.