Ястребиный источник

Когда во тьме кричит куликИ с ветром шепчется тростник,Из сна, из темноты ночнойОни встают передо мной:Вождь уладов,[22] Месгедры[23] сын,И дева кроткая Айллин,Дочь Лугайда,[24] краса долин.Любви их был заказан путьВ заботах поздних утонуть;Их страсть остынуть не могла,Как стынут в старости тела.Отторженные от земли,Они в бессмертии расцвели.В те стародавние годаПеред пришествием Христа,Когда еще Куальнгский бык[25]В ирландцах распрю не воздвиг,Собрался в свадебный походМедоречивый Байле — тот,Кого молва еще зоветМалоземельным Байле; с нимИз Эмайна[26] путем однимПевцов и воинов отряд;Был каждый радостью объят,И все мечтали, как один,О свадьбе Байле и Айллин.Привал устроили в лугах,Как вдруг, вертя листву и прах,Промчался ветер — и возникПред королем чудной старик:Растрепан, тощ, зеленоглаз,И круглый, как у белки, глаз.О птичьи крики в небесах,Рыданья ветра в камышах!Какую выспреннюю блажьВнушает темный голос ваш!Как жалки наши Нэн иль КэтПред теми, чьих страданий следОстался в сагах древних летИ в ропоте твоем, тростник!Хоть все постигший лишь постиг,

Что, как судьба нас ни балуй,Смех детский, женский поцелуй —Увы! — дар жизни в этом весь.Так сколь же непомерна спесьВ том тростнике среди болот,Где дважды в день проходит скот,И в птичьих маленьких телах,Что ветер треплет в небесах!Старик сказал: «Я с юга мчусь,Поведать Байле тороплюсь,Как покидала край отцовАйллин, и много удальцовТолпилось тут: и стар и младЕе отговорить хотят;Досадно, что такой красеНе жить меж них, — и ропщут все,Упорство девушки виня.И наконец ее коняКакой-то старец удержал:„Ты не поедешь! — он сказал. —Средь соплеменников твоихТебе отыщется жених“.Нашелся юноша такой,Что, завладев ее рукой,Взмолился: „Выбери из нас,О госпожа!“ И в этот часСреди разгневанной толпы,Когда на все ее мольбыНе отозвался ни один,Упала, умерла Айллин».Сердца у любящих слабыПеред ударами судьбы;Бросает их то в жар, то в лед,Воображенье напередИм верить худшему велит.Злой вестью Байле был убит.И вот на свежих ветках онК большому дому отнесен,Где, неподвижен и суров,У бронзовых дверных столбовПес Уладов[27] тогда сидел;Главу понуря, он скорбелО милой дочери певца[28]И о герое, до концаЕй верном. Минули года,Но в день предательства всегдаОб их судьбе он слезы лил.И хоть Медоречивый был

Под грудой камня погребенПеред глазами Пса, — но онУж не нашел для Байле слез,Лишь камень к насыпи принес.Для косной памяти людскойОбычай издавна такой:Что с глаз долой, из сердца вон.Но ветра одинокий стон,Но у реки седой тростник,Но с клювом загнутым куликО Дейрдре помнят до сих пор;Мы слышим ропот и укор,Когда вдоль зарослей озерГуляем вместе с Кэт иль Нэн.Каких нам жаждать перемен?Ведь, как и Байле, мы уйдемОдним протоптанном путем.Но им — им Дейрдре все жива,Прекрасна и всегда права —Ах, сердце знает, как права!А тощий лгун — чудной старик, —В плащ завернувшись, в тот же мигУмчался к месту, где АйллинСредь пестрых ехала равнинС толпой служанок, юных дев:Они, под солнцем разомлев,Мечтали сонно о руках,Что брачной ночью им впотьмахРаспустят платье на груди;Ступали барды впередиТак важно, словно арфы звукСпособен исцелить недугЛюбви — и поселить покойВ сердцах людей (бог весть какой!),Где правит страх, как господин.Старик вскричал: «Еще одинПокинул хлад и зной земли;Его в Муртемне погребли.И там, на камне гробовом,Священным Огама письмом,Что память пращуров хранит,Начертано: Тут Байле спитИз рода Рури. Так давноБогами было решено,Что ложа брачного не знатьАйллин и Байле, — но летать,Любиться и летать, где пчел

Гудящий луг — Цветущий Дол.И потому ничтожна весть,Что я спешил сюда принесть».Умолк — и, видя, что онаУпала, насмерть сражена,Смеясь, умчался злобный плутК холму, что пастухи зовутГорой Лигина, ибо встарьОттуда некий бог иль царьЗаконами снабдил народ,Вещая с облачных высот.Все выше шел он, все скорей.Темнело. Пара лебедей,Соединенных золотойЦепочкой, с нежной воркотнейСпустилась на зеленый склон.А он стоял, преображен,[29] —Румяный, статный, молодой:Крыла парили за спиной,Качалась арфа на ремне,Чьи струны Этайн[30] в тишинеСплела, Мидирова жена,Любви безумием пьяна.Как передать блаженство их?Две рыбки, в бликах золотыхСкользящие на дне речном;Или две мыши на одномСнопу, забытом на гумне;Две птицы в яркой вышине,Что с дымкой утренней слились;Иль веки глаз, глядящих ввысьИ щурящихся на свету;Две ветви яблони в цвету,Чьи тени обнялись в траве;Иль ставен половинки две;Иль две струны, единый звукИздавшие во воле рукАрфиста, мудрого певца;Так! — ибо счастье без концаСердца влюбленных обрели,Уйдя от горестей земли.Для них завеса тайн снята,Им настежь — Финдрии врата,И Фалии, и Гурии,И легендарной Мурии;[31]Меж исполинских королейИдут, чей древний мавзолейРазграблен тыщи лет назад,

И там, где средь руин стоятКолоссов грозных сторожа,Они целуются дрожа.Для них в бессмертном нет чудес:Где в волнах край земли исчез,Их путь лежит над бездной вод —Туда, где звездный хороводВедет в волшебный сад планет,Где каждый плод, как самоцвет,Играет, — и лучи длинныОт яблок солнца и луны.Поведать ли еще? Их пир —Покой и первозданный мир.Их средь ночного забытьяНесет стеклянная ладьяВ простор небесный без границ;И стаи Энгусовых птиц,Кругами рея над кормой,Взвивают кудри их поройИ над влюбленными струятПоток блуждающих прохлад.И пишут: стройный тис нашли,Где тело Байле погребли;А где Айллин зарыли прах,Вся в белых, нежных лепестках,Дикарка-яблоня взросла.И лишь потом, когда прошлаПора раздоров и войны,В которой были сраженыХрабрейшие мужи страны,И бой у брода[32] былью стал,Бард на дощечках записал,В которых намертво срослись,Обнявшись, яблоня и тис,Все саги о любви, что знал.Пусть птицы и тростник всю ночь[33]Певца оплакивают дочь;Любимейшая, что мне в ней!Ты и прекрасней, и мудрей,Ты выше сердцем, чем она, —Хоть и не так закаленаГоненьем, странствием, бедой;Но птицы и тростник седойПускай забудут тех, другихВлюбленных — тщетно молодых,Что в лоно горькое землиНеутоленными легли.