Язон четырех морей

— Марианна, Марианна! Что представляешь ты собой сама с твоей наивностью ребенка и беспринципностью искушенной женщины? То ты ясна, как день, то загадочна, как сумерки, и я, может быть, никогда не узнаю, что в тебе настоящее.

— Я люблю тебя. Это и есть самое настоящее.

— Ты обладаешь властью заставить меня испытать адские муки или же превратить меня самого в демона. Кто же ты, женщина или колдунья?

— Я тебя люблю, я только та, кто любит…

— А я едва не убил тебя! И я хотел тебя убить…

Глаза их встретились, и невыразимая нежность и страсть отразились на их лицах, как в зеркале. Язон поднял ее на руки .как ребенка и стал покрывать поцелуями лицо, глаза, шею…

«Он любит меня, какое счастье!»— подумала Марианна. Голова у нее гудела, и теплые руки корсара не могли согреть ее.

— Ты вся дрожишь… Тебе нужен уход! Боже мой! А я вел себя, как…

Он пытался увлечь ее с собой, но она сопротивлялась, широко открыв глаза в темноту, которая теперь казалась ей менее непроницаемой.

— Нет… Слушай! Как будто кто-то плачет. Это женщина… Она плачет, чтобы предупредить…

— Через минуту ты тоже скажешь, что видела призрак бедной княгини! Довольно, Марианна! Ты сама вредишь себе, и я опасаюсь, как бы тебе не стало совсем плохо! Идем отсюда.

И без дальнейших уговоров Язон взял Марианну на руки и отнес в большой салон, где, сначала тщательно заперев за собой дверь, положил свой нежный груз на канапе. Он начал с того, что укутал Марианну в ее шелковую накидку и подсунул ей подушку под голову, затем объявил, что разбудит кухарку, чтобы вскипятить молока. Направившись в угол комнаты, он подергал за скрывавшуюся там сонетку. Закрытая до носа зеленым шелком, Марианна следила за ним.

— Это бесполезно! — вздохнула она. — И мне лучше вернуться к себе. Но ты знаешь… Если я не видела призрака, я его слышала! Я уверена в этом!

— Ты сошла с ума! Если и есть призраки, то только в твоем воображении!

— Да… он сказал, что надо остерегаться.

Внезапно показалось, что весь дом пробудился. Сильно захлопали двери, послышался приближающийся шум торопливых шагов. Прежде чем Язон успел подойти к двери, она распахнулась, пропустив совершенно растерянного полуодетого слугу.

— Полиция! Сударь! Это полиция!

— Здесь? В этот час? Что им нужно?

— Я… я не знаю! Они заставили консьержа открыть ворота, и они уже в парке.

Охваченная ужасным предчувствием, Марианна поднялась и села. Дрожащими руками она лихорадочно набросила на плечи накидку, завязала ленты и испуганно посмотрела на Язона. У нее мелькнула мысль, что Франсис потешался над ней и без всяких доказательств выдал Язона как заговорщика.

— Что ты собираешься делать? — со страхом прошептала она. — Ты видишь, что я имела основания бояться.

— Мне нечего бояться, — уверенно заявил он. — Меня не в чем упрекнуть, и я не понимаю, что им здесь надо.

Затем, повернувшись к слуге, он добавил:

— Скажите начальнику этих господ, что я жду их. Тут явно недоразумение. Но постарайтесь их немного задержать.

Говоря это, он застегнул ворот рубашки, повязал галстук и надел сюртук, затем подошел к Марианне и помог ей встать.

— Откуда вы вошли?

— Через калитку со стороны Сены. Гракх ждет там с каретой, спрятанной рядом.

— Тогда надо немедленно идти к нему… Надеюсь, что дорога еще свободна. И к счастью, дождь перестал! Иди…

Полиция должна пройти через двор.

Но она в отчаянии повисла у него на шее.

— Я не хочу покидать тебя! Если ты в опасности, я, хочу ее разделить.

— Не говори глупости, ни в какой я не в опасности! Но ты или по меньшей мере твоя репутация будет под угрозой, если полицейские застанут тебя здесь. Не нужно, чтобы знали…

— А мне все равно! — непримиримо закричала Марианна. — Скажи лучше, что ты не хочешь, чтобы Пилар знала .

— Во имя неба, Марианна, перестань говорить вздор! Я клянусь, что, умоляя тебя бежать, я думаю только о тебе.

Он внезапно остановился и отпустил молодую женщину, которую до сих пор держал в объятиях. Было слишком поздно… Дверь отворилась, пропуская высокого и крепко сложенного человека, всего в черном, застегнутого до подбородка, с длинными усами. В руке он держал шляпу с высокой тульей, тоже черную, и в свете свечей Марианна обратила внимание, что у него такой суровый и холодный взгляд, какого она никогда еще не видела. Новоприбывший кратко поздоровался и представился:

— Инспектор Пак! Я сожалею, что беспокою вас, сударь, но мы получили сегодня вечером уведомление, что в этом доме произошло преступление и мы найдем здесь труп.

— Это какое-то недоразумение, — сказал Язон. — Вы можете осмотреть дом.

Инспектор молча кивнул и вышел. Марианна растерянно посмотрела на Язона.

— Вам не кажется, что Кранмер избрал надежный способ причинить мне горе — это поразить вас! — сказала молодая женщина со страстью, рожденной необходимостью поделиться с другом растущей в ее сознании убежденностью.

Все ее подводило к этому, вплоть до странных шумов, которые она одна услышала в доме благодаря необычайной чувствительности ее нервной системы в той английской части ее существа, так приверженной к сверхъестественному.