Языческий лорд

У битвы свой порядок. В конце концов «стены щитов» столкнутся и польется кровь, и одна сторона возьмет верх, а другая поляжет в безжалостной бойне, но прежде, чем лязгнут клинки и затрещат щиты, воины распаляются перед атакой. Противники смотрят друг на друга, осыпают насмешками и оскорблениями. Юные дураки обеих армий выбегают из стены и вызывают врага на поединок, поминают жен неприятелей, которых сделают вдовами, и детей, которым предстоит оплакивать отцов. Юные дураки сражаются, и половина из них погибнет, а вторая половина будет торжествовать победу. Но это не настоящая победа, потому как «стены щитов» еще не сошлись. А ожидание все тянется. Некоторых тошнит от страха, другие поют, иные молятся. И вот наконец одна из сторон приходит в движение. Обычно неспешно. Воины пригибаются за щитами, помня, что до столкновения щитов их встретят копья, секиры и стрелы. И только подойдя близко, по-настоящему близко, они бросаются вперед. Поднимается оглушительный шум, рев ярости и страха, и щиты сталкиваются с громовым грохотом, топоры взлетают и опускаются, мечи колют, и крики возносятся к небу. Вот что происходит, когда две «стены щитов» бьются насмерть. Таков черед битвы.

Но Кнут нарушил его.

Начиналось все как обычно. Моя «стена щитов» стояла на самом краю брода, не превышавшего двадцати шагов в ширину. Мы расположились на западном берегу, люди Кнута подходили с востока и, доскакав до перекрестка, спешивались. Мальчики уводили лошадей на пастбище, а воины одевали на руку щиты и оглядывались в поисках боевых побратимов. Прибывали даны группами. Было заметно, что они спешили и растянулись по дороге, но число их быстро росло. Сосредоточившись шагах в пятистах от нас, они образовали «свиное рыло». Этого я и ожидал.

– Уверенные ублюдки, – проворчал Финан.

– А ты бы на их месте не был уверен?

– Скорее всего, – согласился он.

Финан располагался слева от меня, сын – справа. Я сопротивлялся искушению дать Утреду совет. Он много лет тренировался в «стене щитов», усвоил все мои уроки, и повторять их вновь только значило выдать свое волнение. Сын молчал. Просто смотрел на врага и понимал, что через несколько минут ему предстоит первый бой в «стене щитов». И почти наверняка последний.

Я пытался считать прибывающих данов, и, по моим прикидкам, в «свиное рыло» построились около пяти сотен воинов. Получается, у них перевес два к одному, а на подходе другие. Кнут и Зигурд были здесь, их знамена реяли высоко над щитами. Я видел Кнута, потому как он все еще сидел верхом и его светлая лошадь находилась в гуще пехотинцев.

«Свиное рыло». Я обратил внимание, что никто не подошел ближе, чтобы осмотреть брод. Это свидетельствовало о том, что данам хорошо известна эта местность. По крайней мере, кто-то в их армии с ней знаком. Они знали, что здесь есть похожая на ров речка и что уходящая на запад дорога пересекает ее мелким бродом, через который не составит труда перейти, поэтому не утруждали себя разведкой. Даны просто будут напирать, и Кнут построил их в «свиное рыло», чтобы сделать этот напор безудержным.

«Стена щитов» обычно прямая. Две прямые линии сталкиваются, и воины сражаются, пытаясь прорвать строй противника. Но «свиное рыло» – это клин. Он движется быстро. Самые сильные и отважные собираются на его острие. Их работа – проломить ряды неприятелей, подобно тому как копье пробивает дверь. И как только линия будет прорвана, клин раздастся вширь и его бойцы атакуют врага с флангов. И мои люди погибнут.

Чтобы обеспечить истребление, Кнут выслал отряд пересечь реку к северу от нас. Эту дурную весть принес мне мальчишка, спустившийся с гребня, на котором горели дома.

– Господин! – воскликнул он взволнованно.

– Как тебя зовут, парень?

– Годрик, господин.

– Ты сын Гриндана?

– Да, господин.

– Тогда твое имя – Годрик Гриндансон, – сказал я. – Сколько тебе лет?

– Одиннадцать, господин. Вроде бы.

У парнишки был нос картошкой, голубые глаза, и красовался он в потертом кожаном плаще явно с отцовского плеча – такой был длинный.

– Так что мне хочет сообщить Годрик Гриндансон? – осведомился я.

Мальчонка указал трясущимся пальцем на север:

– Они перешли через реку, господин.

– Сколько их? И как далеко?

– Хродгейр говорит, там сотни три воинов, господин. Они еще далеко к северу, но другие продолжают переправляться.

Хродгейр был дан, которого я оставил на гребне наблюдать за перемещениями врага.

– И еще, господин… – Голос изменил Годрику.

– Рассказывай!

– Хродгейр говорит, что воины появились и на западе. Сотни!

– Сотни?

– Они среди леса, и Хродгейр не может сосчитать их.

– У него пальцев не хватает! – вставил Финан.

Я поглядел на перепуганного мальца:

– Могу я рассказать тебе одну вещь про битвы, Годрик Гриндансон?

– Конечно, господин.

– Один человек всегда выживает, – заявил я. – Это обычно поэт, и его работа – сложить песнь о том, как храбро погибли его товарищи. Возможно, этот труд выпадет сегодня на твою долю. Ты поэт?

– Нет, господин.