Языческий лорд

– Ты служишь Кнуту?

– А кто ему не служит?

– Я.

Торфи глянул на молот у меня на шее.

– Кто ты? – снова поинтересовался он.

– Меня кличут Утредом Беббанбургским, – представился я и был вознагражден выражением тревоги, проступившим вдруг на его лице.

– Торфи Оттарсон, ты думал, что я мертв? – осведомился я. – Может, так и есть. Но кто сказал, что покойник не может вернуться, чтобы мстить живым?

Дан коснулся собственного молота и раскрыл рот, но не проронил ни слова. Его люди таращились на меня.

– Поведай мне, Торфи Оттарсон, ты и твои воины пришли из-под Глевекестра?

– Где осталось еще множество воинов, – с вызовом заявил он.

– Вас оставили наблюдать за городом? – уточнил я.

– Мы делаем то, что нам велено.

– Тогда и я скажу тебе, что делать, Торфи Оттарсон. Кто командует вашими войсками под Глевекестром?

Дан замялся, потом счел, что вреда в ответе не будет.

– Ярл Бьоргульф.

Мне этого имени не доводилось слышать. Скорее всего, один из доверенных людей Кнута.

– Тогда отправляйся к ярлу Бьоргульфу и передай, что Утред Беббанбургский направляется в Глевекестр и требует дать ему свободный проход. И ярл даст его.

Торфи мрачно улыбнулся:

– Ты стяжал славу, господин, но даже тебе не под силу разбить отряд, который стоит у нас под Глевекестром.

– Я не сражаться иду.

– А если ярл Бьоргульф решит иначе?

– Вполне вероятно. Но ты передашь ему еще кое-что.

Я вскинул руку и принялся наблюдать за лицом Торфи, когда Финан и трое его парней вывели Фригг и близняшек.

– Знаешь, кто это такие? – уточнил я. Торфи только кивнул. – Тогда доложи ярлу Бьоргульфу, что, если он окажет сопротивление, я сначала убью девочку, потом ее мать, а последним – мальчишку. – Я ухмыльнулся. – Ярл Кнут будет счастлив, не так ли? Его жену и детей зарежут только потому, что Бьоргульфу захотелось подраться!

Торфи таращился на Фригг и близнецов. Мне кажется, он с трудом заставил себя поверить своим глазам, но наконец обрел дар речи.

– Я все передам ярлу Бьоргульфу, – сдавленным от изумления голосом произнес дан. – И сообщу тебе его ответ.

– Не трудись, – отмахнулся я. – Ответ мне известен. Скачи и передай ему, что Утред Беббанбургский едет в Глевекестр и что нам не следует мешать. И, Торфи, считай себя везунчиком.

– Везунчиком?!

– Ты повстречался со мной и остался жив. Теперь поезжай.

Даны развернулись и ускакали. Их кони были гораздо свежее наших, и вскоре отряд Торфи скрылся из виду.

– Нам это понравится! – Я усмехнулся, обращаясь к Финану.

– Если только им не вздумается корчить из себя героев и спасать заложников.

– Не вздумается.

Я усадил Сигрил на лошадь Ролло, тот скакал с обнаженным мечом. Кнут Кнутсон сидел перед Свитуном, и тот, как и Ролло, держал клинок на изготовку. Фригг ехала между Элдгримом и Кеттилом и, видимо, не интересовалась происходящим. Она просто улыбалась. Перед Фригг и детьми, возглавляя нашу колонну, размещались два знаменосца – впервые со дня выступления с Беардан-Игге мы развернули наши флаги: гарцующую лошадь Мерсии и волчью голову Беббанбурга.

И даны просто смотрели, как мы проходим.

Мы приблизились к Глевекестру, и я увидел, что дома предместий сожжены, чтобы защитники могли наблюдать с высоких стен за врагом. Сами стены ощетинились остриями копий, блестевшими в лучах клонящегося к закату солнца. По левую от меня руку виднелись палатки данов Бьоргульфа – отряда, оставленного, чтобы не дать фирду пойти на вылазку. Данов оказалось сотни четыре – точно сосчитать было сложно, поскольку при нашем появлении они разбились на две части и сопровождали нас с двух сторон, хотя и на почтительном расстоянии. Враги даже не выкрикивали оскорблений, просто таращились.

За милю или около того от северных ворот мужчина крепкого сложения с рыжими усами повернул коня и погнал его к нам. С ним ехали двое молодых парней. Ни у кого не было щита, только вложенные в ножны мечи.

– Ты, наверное, ярл Бьоргульф? – приветствовал я его.

– Да.

– Здорово снова увидеть солнце, не так ли? Даже не припомню другого столь дождливого лета. Мне начало уже казаться, что лить так и не перестанет.

– С твоей стороны было бы мудро передать мне семью ярла Кнута, – заявил Бьоргульф.

– Вся рожь сгнила от влаги, – продолжал я. – Никогда не видел столько полегших хлебов.

– Ярл Кнут будет милостив, – гнул свое Бьоргульф.

– Тебе следует беспокоиться о моей милости, не его.

– Если им причинят вред… – начал было он.

– Не говори ерунды, – оборвал его я. – Конечно причинят, если ты не исполнишь в точности все, что я говорю.

– Я… – заикнулся ярл снова.

– Бьоргульф, завтра поутру, – продолжил я, будто совсем не слышал его попыток заговорить, – ты уведешь отсюда своих людей. Скачи на восток, в те холмы, и чтобы к полудню тут и духу твоего не было.

– Мы…

– Вы все, лошади и люди, уйдете в холмы. И сидите там, не показываясь перед городом. И если после полудня я увижу близ Глевекестра хоть одного дана, то выпущу из дочери Кнута кишки и пришлю их тебе в подарок. – Я улыбнулся. – Рад был поболтать, Бьоргульф. Когда пошлешь гонца к ярлу, не забудь передать привет от меня и скажи, что я исполнил то, о чем он меня просил.