Язык чар

Гвен вздрогнула, когда зазвонил телефон.

– Ты что это делаешь?

– Привет, Руби. Как дела?

– Как ты могла? – едва сдерживаясь, спросила Руби.

– Как могла что?

– Ты уже открывала газету?

– Нет. Я только-только встала.

– Ну так иди и возьми. Надеюсь, будешь довольна.

– Руби… – Но сестра уже положила трубку. Прекрасно.

Одевшись потеплее, Гвен отправилась в магазин на углу. Джон, склонившись над прилавком, читал книгу. Увидев Гвен, он улыбнулся.

– Только вот это, спасибо. – Гвен взяла со стенда «Кроникл».

– Там для вас хорошая реклама, – кивнул Джон.

– О боже.

– Думаю, отличная идея. Вы им еще покажете, этим сопливым ублюдкам на той стороне реки.

Попрощавшись и выйдя из магазина, Гвен развернула газету. То, что ее касалось, нашлось на шестой странице. Мнение о предполагаемом фолк-фестивале излагалось, в основном, с точки зрения Патрика Аллена.

Фотографию обтрепанной ярмарочной палатки в середине статьи сопровождала подпись: Угроза местному бизнесу и понижение уровня?

Дома Гвен сделала себе чашку крепкого кофе и прочитала статью полностью. Ее характеризовали как «последнюю в длинной очереди «альтернатив», выбравших Пендлфорд своей операционной базой. В то время как меньшинство приветствует появление в городе «арт-сообщества», многие считают, что Пендлфорд следует втащить в двадцать первый век, а представители так называемой субкультуры противодействуют этой цели».

Да, Патрик Аллен не терял время даром. Гвен с раздражением поймала себя на том, что расстроена, но не из-за статьи, а из-за реакции Руби. Она снова потянулась за дневником Айрис и, едва взяв его в руки, ощутила успокаивающую тяжесть бумаги. Айрис имела мнение обо всем, конечно, ей было что сказать по поводу безрассудства близких. Или… Может быть, у нее даже было заклинание, которое изменило бы мнение Руби. Заставило ее перейти на сторону Гвен. Стать лучшей сестрой.

Она открыла блокнот.

Перемена взглядов. Чтобы облегчить признание, добавь чабрец к хорошо заваренному чаю и выжди четверть часа. Изменить устоявшееся мнение удивительно легко. Обмотай волосок вокруг камешка и сосредоточься на желаемом выборе. Положи камешек под подушку, и через три ночи человек уже будет принимать твою мысль за свою собственную.

Несколько следующих строчек Айрис зачеркнула, а потом делала приписку таким мелким почерком, что Гвен с трудом прочитала:

NB: Изменить поведение совсем не то же, что изменить мнение. Когда потянешь за ниточки, захочет ли кукла танцевать?

Гвен осторожно закрыла дневник. Сплела пальцы на коленях и постаралась притвориться, будто внутри у нее ничего не шипит и не пенится. Как ни неприятно это признать, но в том, чтобы стать повелителем марионеток, таился большой соблазн. Ничего дурного она, конечно, никогда не делала. Но иногда заставляла людей быть вежливыми. Гвен терпеть не могла, когда кто-то пытался обойти очередь, не говорил спасибо и пожалуйста. Она могла сделать так, чтобы Кэти никогда не села на мотоцикл или в машину с пьяным юнцом, не приняла кетамин в каком-нибудь сомнительном клубе. Она могла бы принудить Руби принять магию. Согласиться с ней. Могла бы убедить, что она не права. Сделать так, чтобы сестра пожалела – пусть самую чуточку – о сказанном.

Глава 15

За шесть лет работы с «Любопытными мелочами» Гвен так и не научилась предсказывать, какой день ее ждет – хороший или плохой. В местах, вроде бы соответствующих всем нужным параметрам, может быть тихо, как в могиле, а вот какой-нибудь центр ремесел вполне способен преподнести сюрприз. Для палатки достаточно, чтобы в нее влюбились два-три покупателя, которые могут скупить половину ее ассортимента. В этом и заключалось проклятие и благословение ее уникального торгового предложения. Понравится – полюбишь, не понравится – что ж…

Взять хотя бы мужчину, остановившегося сейчас у палатки. Гвен развешивала китайские фонарики над топ-баром и выражение отвращения и ужаса на лице прохожего оставила без внимания. Между тем ужас и отвращение трансформировались в разбавленный замешательством интерес. Мужчина указал на Хетти, чучело, которое Гвен снабдила аксессуарами – боа из перьев и шарфиком.

– Вы поступили с ней непочтительно.

– Каждому свое. – Гвен приветливо улыбнулась. – По-моему, изысканно и стильно.