Читаем Язык кино. Как понимать кино и получать удовольствие от просмотра полностью

На этой крупности верхняя граница кадра по-прежнему остается над макушкой главного героя, в то время как нижняя опускается до середины бедра или до колена. Эмоции в данном случае видны хуже, окружающего пространства становится больше, но самое главное – на втором среднем плане мы целиком видим руки актера. Наконец-то зритель ценой потери мимической информации может увидеть, чем все-таки занимается герой в кадре. На движение рук, как правило, приходится максимальный объем визуальной информации, которую зритель считывает на этой крупности. Правильный выбор кадрирования существенно влияет на зрительское восприятие. Представьте себе документальный фильм, в процессе которого мы видим так называемый «синхрон» – герой сидит в кадре и что-то нам рассказывает. Если он сидит практически неподвижно на втором среднем плане, то информация, которую дает нам комната героя, будет довольно быстро досконально прочитана, а затем зрителю захочется подойти к персонажу поближе, чтобы большую часть драгоценного пространства небольшого кадра вместо какой-нибудь книжной полки занимало лицо – тот самый удивительный ландшафт, который дарит нам кинематограф. С другой стороны, герой интервью ведь может и активно жестикулировать. В этом случае на крупном или на первом среднем плане зритель будет порой видеть вздымающиеся плечи или пролетающие по экрану руки героя. И зритель получит полное право спросить у режиссера, почему же ему не дают второй средний план, ведь именно это подарит возможность прочитать жестикуляцию героя, с помощью которой он также передает нам значительную невербальную информацию.


«Психоз» (1960)


Кадрирование по середину бедра операторы между собой иногда называют «американским» кадром. Эта композиция была в свое время очень популярна в финалах вестернов, когда два ковбоя выходят на дуэль на центральную улицу города. Момент выстрела не имеет смысла показывать монтажно – тогда зритель заметит подвох и не поверит, что герой действительно умеет быстро стрелять.

Следовательно, надо показывать весь жест от начала до конца на одной крупности. Вот здесь идеально пригождается второй средний, который обрезается как раз по низу кобуры. В результате зритель, с одной стороны, целиком видит действие, с другой – все еще отчетливо видит лицо героя, ведь если камера отойдет еще дальше, то возникнет так называемый…


«Человек, который застрелил Либерти Вэланса» (1962)

5. Общий план

Вот мы и вернулись к истокам – к кадрированию, которое пришло в кино из театра и основательно задержалось почти на полтора десятка лет. Сегодня редко в каком фильме доминируют общие планы – как правило, они чередуются с другими крупностями.

В чем достоинства и недостатки этого построения экранного пространства, на какие компромиссы здесь идет режиссер? На общем плане мы видим актера в кадре целиком – от носков ног до макушки. В этом случае режиссеру удобно показывать движение героя, его взаимодействие с автомобилем, его взаимодействие с другими людьми. Часто именно общий план идеально передает взаимоотношения в группе людей, так как зритель имеет полное представление о помещении, в котором происходит действие, он видит в одном кадре, без монтажа, расположение актеров друг относительно друга. Основным невербальным источником информации для зрителя становится язык тела – положение ног, жестикуляция, наклоны тела, ведь мимику на общем плане прочитать довольно трудно: площадь человеческого лица здесь в десятки раз меньше, чем на крупном плане. При этом у общего плана есть один заметный недостаток, который поначалу кажется достоинством – он дает практически полную информацию о мизансцене. Давно подмечено, что довольно трудно долго смотреть чужие домашние видео, снятые на бытовые камеры. Связано это не только с постоянным зуммированием, о чем мы уже говорили во время разбора оптики, но зачастую именно с выбором общего плана при подобной съемке. Для членов семьи это имеет определенную пользу: кто-то будет смотреть на тетю Валю в правом углу стола, а кто-то – на дядю Васю в левом. Однако стороннему зрителю зачастую будет казаться, что оператор просто не может или не хочет выделить главные объекты в кадре и поэтому снимает всю сцену целиком. В монтаже даже выработалось правило – не начинать монтаж сцены с общего плана. Дело в том, что для зрительского восприятия имеет значение не только правильно подобранная крупность, но и порядок, в котором эти крупности демонстрируются. Комфортное зрительское восприятие базируется на вопросах, которые последовательно возникают в голове у зрителя, и ответах, которые режиссер ему дает. Представьте, что идет съемка лекции и режиссер сделал четыре кадра на разной крупности:


«Психоз» (1960)


1) деталь – пульт для переключения слайдов (кликер) в руке лектора;

2) крупный план – девушка в четвертом ряду;

3) первый средний план – лектор;

4) общий план – аудитория целиком.


Перейти на страницу:

Все книги серии Синхронизация. Включайтесь в культуру

Язык кино. Как понимать кино и получать удовольствие от просмотра
Язык кино. Как понимать кино и получать удовольствие от просмотра

Даже самые заядлые киноманы чаще всего смотрят кино в широком значении слова – оценивают историю, следят за персонажами, наслаждаются общей красотой изображения. Мы не задумываемся о киноязыке, как мы не задумываемся о грамматике, читая романы Достоевского. Но эта книга покажет вам другой способ знакомства с фильмом – его глубоким «чтением», в процессе которого мы не только знакомимся с сюжетом, но и осознанно считываем множество авторских решений в самых разных областях киноязыка.«Синхронизация» – образовательный проект, который доступно и интересно рассказывает о ярких явлениях, течениях, личностях в науке и культуре. Автор этой книги – Данила Кузнецов, режиссер, историк кино и лектор Синхронизации и РАНХиГС.

Данила Кузнецов

Искусствоведение / Кино / Прочее

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение