Читаем Языковая структура полностью

Если теперь перейти к динамическим модусам

определяющих придаточных предложений, то особенным признанием учебников пользуются здесь итеративный и отчасти футуральный конъюнктивы. Обычно итеративный конъюнктив очень четко преподносится в относительных и обстоятельственных предложениях времени, места, образа действия, условия и уступления. Особенно повезло этим двум модусам в условных и уступительных предложениях, где они тоже стоят под особым номером и где они четко между собою различаются. Почему бы не занумеровать их и в других предложениях? В предложениях причины и следствия эти конъюнктивы не встречаются. Но нигде никогда не говорится, почему же именно в этих предложениях отсутствуют итеративные и футуральные конъюнктивы. Отсутствие такого объяснения, конечно, не способствует установлению ясного грамматического строя сложного предложения. Поэтому выше нами и было предложено такое объяснение, исходящее из несовместимости самого понятия причины и следствия с понятием греческого конъюнктива.

Однако, несмотря на всю популярность итеративного и футурального конъюнктива в определяющих придаточных предложениях, мы все же сделали бы два замечания к традиционному их изложению. Во-первых, надо смелее выдвигать футуральный конъюнктив и не ограничиваться только одним итеральным конъюнктивом. Итеральный конъюнктив действительно в учебниках на первом плане, как только заходит речь об обобщенном случае относительного и обстоятельственного предложения времени, места, образа действия, условия и уступления. Футуральный же конъюнктив в этих случаях опять попадает в примечания и исключения, а то и совсем не упоминается. На самом же деле тут он законен точно так же, как и конъюнктив итеральный. Во-вторых же, надо смелее в этих случаях выдвигать конъюнктив без an

. Конечно, конъюнктив с an
в данном случае есть норма. Но пример Гомера и других поэтов настолько показателен, что конъюнктив без an
напрасно тут игнорируется и напрасно загоняется на последнее место. Отсутствие указанной частицы тоже, конечно, не случайность, поскольку оно связано с отсутствием указания на обусловленность данного действия. И то, что поэты так легко выкидывают эту частицу в итеративном модусе, объясняется именно частым отсутствием у них внимания к подлинной обусловленности изображаемых ими действий. Точно так же поэты ставят эту частицу там, где они рассматривают какое-нибудь действие как обусловленное, в то время как прозаик не стал бы видеть здесь обусловленности. Подобные явления попадаются не только в поэзии. В предложениях времени, например, ее пропускает Геродот, а с союзами prin и mechri – даже и аттики. Очень часто наблюдается пропуск этой частицы у Фукидида. А Гомер даже должен пропускать эту частицу в предложениях с prin, потому что у него конъюнктив с этим союзом все еще сохраняет свой первоначальный волюнтативный характер. Пропуск этой частицы так же понятен, как и присутствие указанной частицы в потенциальном и ирреальном протасисе условного периода во многих текстах. Хотя учебники знают эти протасисы только без данной частицы, на самом деле она тут вовсе не редкость; и объясняется это, как мы видели выше, обусловленностью самого протасиса, который сам тут мыслится как аподосис другого, выраженного или невыраженного, условного периода.

Из остальных динамических модусов, ингрессивного и финального, первый довольно прочно держится в подробных грамматиках при изложении относительных и консекутивных предложений. Но о финальном модусе здесь ровно ничего не говорится. И это тоже создает большую путаницу, так как оказывается неизвестно, куда же делся здесь столь важный конъюнктив. В данном случае надо точно и ясно сказать, что финальный модус присутствует здесь целиком и полностью, но что греческий язык установил тут другие способы для его выражения. А именно, финальный модус в относительном предложении выражается при помощи индикатива будущего времени, а в консекутивном предложении – при помощи инфинитива. Это указание заполняет зияющую здесь модальную лакуну и восстанавливает живое единство модальной системы в определяющих предложениях динамического типа.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука