Ибо сильна, как смерть, любовь…

В первый год у меня не было много клиентов, и я был рад любым, но после первых побед в суде ко мне стали обращаться состоятельные и уважаемые люди, попавшие в трудное положение. Конечно, не последнюю роль тут играли имя и связи моей жены, но ведь, если бы я не старался так подтвердить свою репутацию, одно ее имя дела бы не спасло.

Что касается моей семейной жизни, то жили мы вроде бы неплохо, несмотря на то, что характер моей жены был тот еще. Но я позаботился заранее о том, чтобы она поняла, что я не позволю ни унижать, ни оскорблять себя, и главой семьи в нашем доме буду я. Еще когда мы не были женаты, однажды я с возмущением высказался о правительстве, которое повысило плату за образование, так как теперь в университетах смогут учиться только дети богатых родителей.

— Вот и хорошо, — презрительно отозвалась моя жена, — так и должно быть. Голытьбе нечего делать в университетах. Пусть идут работать и знают свое место.

Ее слова мгновенно напомнили мне те годы, полные отчаяния и безнадежности, когда я только мечтал об учебе и вынужден был работать за копейки, чтобы прокормить семью. Я почувствовал, как волна ненависти к богатым бездельникам хлынула мне в душу и затмила рассудок.

— Ты, вероятно, забыла, дорогая, что я отношусь именно к голытьбе? И это именно я, закончив школу с отличием, мог только мечтать пойти учиться, если бы мне не дала деньги наша дальняя родственница. А сколько таких как я, умных и талантливых так и не смогли попасть в университет, в то время, как богатые бездари преспокойно учились там, только потому что их папочки могли оплатить учебу. Так вот, если ты действительно считаешь так, как только что изволила выразиться, я не думаю, что нам с тобой по пути. И имей в виду, именно вот такие высказывания и накликают революции.

Она еще не успела опомниться от услышанного, как я вскочил в свою машину и на огромной скорости рванул домой. Потом еще несколько дней я клал трубку, когда слышал ее голос по телефону, и ответил только, когда она не выдержав, начала рыдать. Потом она еще долго просила у меня прощения, и, в конце концов, мы, конечно, помирились. Еще один инцидент вроде этого произошел у нас уже после свадьбы. Тогда я сразу же начал собирать свои вещи, и опять она извинялась и клялась, что я не так ее понял.

Если не считать этих двух случаев, мы с ней почти не ссорились, во всяком случае, я не устраивал ей скандалов из-за пустяков. Ее друзья, которые со злорадством ждали, когда я начну сорить ее деньгами, покупать себе дорогие машины, играть на скачках или содержать любовниц, вынуждены были разочароваться. Ничего этого не произошло. Я по-прежнему обходился своими собственными средствами, благо зарабатывал я теперь совсем неплохо. Любовниц у меня тоже не было, так что как будто все у нас обстояло хорошо. Но иногда ночью я лежал без сна и думал, что я делаю со своей жизнью. Зачем я живу с этой чужой для меня женщиной, которая родилась в другом мире, и с которой мне не о чем говорить, потому что она никогда не поймет меня. Ей все равно, что происходит с моими родителями, братом и сестрой, так как она не любит их и вообще не хочет даже о них слышать. Ее не интересуют мои маленькие достижения в работе, она радуется только победам на шумных процессах, связанных с громкими именами. Я не могу спокойно отдохнуть дома после тяжелого рабочего дня, потому что мы должны посещать все светские вечеринки, модные выставки и концерты, от которых меня уже давно тошнит. И еще, что же это за семья без детей. Ну, да, наступил момент, когда мне тоже захотелось увидеть, как выглядит мой ребенок. Мне все чаще хотелось прийти вечером домой и не бежать переодевшись в парадный костюм сломя голову на очередной прием, а посидеть спокойно с книгой или у телевизора, и чтобы рядом были мои жена и ребенок. И чтобы дом у меня был милый и уютный, а фамильный дворец, набитый слугами, меня стал только раздражать.