Ибо сильна, как смерть, любовь…

Я часто и подолгу думал, что могло бы помочь мне войти в желанные сферы. Возможно, мой друг Портрет и смог бы подкинуть мне какие-нибудь внезапно обнаружившиеся документы, свидетельствующие о моем благородном происхождении, но ведь эти люди прекрасно знают генеалогические древа всех древних родов и вряд ли мне удастся втиснуться в одно из них. Словом, я пришел к выводу, что лучшим решением проблемы будет жена, настоящая аристократка и светская львица. Синьора София Грациани, вдова графа и младшая дочь маркиза, как нельзя лучше подходила на эту роль. Она была всего на два годя меня старше, обладала безупречной аристократической внешностью и всеми необходимыми связями, а также твердым характером, который мог заставить умолкнуть всех сплетников, желавших посудачить о моем происхождении. Дело оставалось за малым: она должна была настолько влюбиться в меня, чтобы забыть разницу в нашем положении и происхождении и захотеть выйти за меня замуж. Ну, что ж, для этого у меня был Портрет. Конечно, можно было предоставить делу развиваться естественным путем. Парень я был красивый, это признавали даже мои недруги и завистники, а прекрасные манеры, правильная речь и хорошо сшитые костюмы уже давно стали для меня привычными. Клянусь, она обратила на меня внимание как только вошла, но я очень опасался, что при более подробном знакомстве с моей биографией, ее интерес ко мне сменится холодным презрением. Поэтому у меня состоялся короткий, но очень значительный разговор с моим тайным приятелем, который по-прежнему при мне не подавал явных признаков жизни, но при этом умел здорово менять выражение лица. В этот раз я ясно прочитал в его усмешке удовольствие от того, что ему предстояло сварганить такой явный мезальянс. Так и не дождавшись в очередной раз от него никаких движений, я сам подмигнул ему, и отправился спать, совершенно уверенный, что синьора маркиза уже у меня в руках. И надо сказать, парень как всегда не подвел. Мой хозяин, который сам был бы счастлив отнести очаровательной синьоре ее готовые документы, вдруг неожиданно подхватил жесточайший грипп, и лежа чуть ли не на смертном одре с сожалением попросил меня навестить ее и, вручив бумаги, а также подробно объяснить ей, что с ними нужно сделать. Естественно, объяснение затянулось. А дальше все пошло развиваться стремительно и бесповоротно. Уже в этот вечер мы очутились в постели. Как я уже говорил, я красивый парень, но такую страсть вряд ли бы я смог внушить ей естественным путем. Мой друг Портрет постарался на славу. А я уж постарался закрепить свой успех в постели, благо опыта и умения мне было не занимать. В общем, мы с ней стали встречаться чуть ли не каждый день. Вначале тайно, потом ей стало этого мало, и она решила так сказать вывести меня в свет. Я стал ее официальным любовником. Вначале мне пришлось встретиться с недоуменным и даже откровенно презрительным отношением ее друзей. Еще бы, при нашей разнице в положении меня считали выскочкой и альфонсом. Но я сразу же дал им почувствовать, что у меня есть и ум и характер. Я держался с ними очень сдержано и не выказывал ни враждебности, ни, упаси боже, подобострастия. На хитро задаваемые мне вопросы о моих родителях я отвечал откровенно, понимая, что им ничего не стоит раскопать правду и самим. Но так как я говорил о них спокойно и без всякого смущения, эти вопросы вскоре прекратились, а убедившись в том, что я умею хорошо держаться в обществе, они и вовсе стали считать меня своим. Почти своим.

Но когда моя жена сделала мне предложение жениться на ней, я все-таки серьезно задумался. Кстати, именно она сделала мне предложение, а не я ей, как вообще-то принято в обществе. Но я нарочно никогда не говорил с ней о женитьбе, чтобы не возбуждать в ней никаких подозрений. Я вообще никогда не говорил с ней о нашем совместном будущем, да и о своем собственном отдельном от нее тоже. Эта политика принесла свои плоды. Ей страстно захотелось за меня замуж, скорее всего, именно потому что я ей это не предлагал. Помню, как меня охватило чувство торжества и ликования, когда она предложила мне жениться на ней. Итак, свершилось. Я как будто достиг того, к чему стремился всю свою жизнь. Я поднялся на самую вершину общества. Но какое-то еще странное чувство удерживало меня от того, чтобы сразу сказать да. Не то, чтобы моя невеста не нравилась мне как женщина. Она было очень эффектна, и многие мужчины провожали ее взглядами. Очень стройная, она казалась бы худой, если бы не высокая грудь и округлые стройные ноги. Черты лица ее были правильные, но немного резковаты, а еще она смотрела на окружающих с надменностью, граничащей с презрением. Если бы она хоть немного позволила себе поправиться, или если бы ее формы округлило, а выражение лица смягчило, материнство, она могла бы стать красавицей. Но это было ей заказано. Как рассказала мне по секрету одна из ее заклятых подруг, в ранней молодости она была половой разбойницей, и, подхватив какую-то болезнь, перенесла операцию, которая напрочь лишила ее возможности иметь детей.