Идеализм-2005

Во главе этих подразделений стояли участники московского исполкома. В исполком входили Рома, Лена, Кирилл Чугун, который являлся их неформальным заместителем и доверенным лицом во всех вопросах, командир Московского силового блока Назир, а также бригадиры и, в некоторых случаях, их заместители. Отдельный силовой блок Московского отделения Рома и Лена создали осенью 2005 года. Это было свободное подразделение из бойцов разных бригад.

Пикеты, демонстрации, конфронтации с кремлевцами обсуждались на уровне исполкома. Но прием и адаптация новых партийцев находились в ведомстве звеньевых. Как и расклейка листовок и стикеров, распространение агитационных материалов среди целевой аудитории: студентов, призывников или, в духе старой революционной традиции, рабочих рядом с проходными заводов.

Собрания Московского отделения проходили каждую неделю, сборы на локальном уровне мы проводили раз в одну-две недели. Уровень авторитарности и иерархичности в бригадах варьировался. Часто работа на уровне этих подразделений планировалась коллективно.

Командиры бригад нередко ставили перед собой амбициозные задачи. Моя бригада Восточного и Центрального округов, где я со временем заменил Женю З. на должности командира, защищала один магазин, расположенный в районе «Бауманской». В нем по бюджетным ценам продавались товары первой необходимости. Предприятие что-то не заплатило местным бандитам. Эти самые бандиты угрожали работникам, поэтому они попросили нацболов о защите. Один или два вооруженных «ударами» и прочими «аргументами» бригадных партийца постоянно дежурили в подсобном помещении. Собрание звена, его «несекретную» часть мы, как правило, проводили в этой же подсобке. «Секретные» вопросы обсуждали без телефонов и на улице.

Незначительный, но забавный эпизод. Рядом с этим магазином состоялся нелепый политический дебют прокремлевской «России молодой». Дело было так.

В сентябре 2005‑го, еще до возвращения Ромы к руководству Московским отделением, исполком постановил: надо провести компанию в поддержку магазина, привлечь внимание общественности к бандитскому произволу. Нацболы начали с расклейки листовок. Потом согласовали проведение манифестации.

Простые москвичи особого энтузиазма к акции не проявили. Зато с руководством Московского отделения связались люди, представившиеся неравнодушными студентами МГТУ им. Баумана: «хотим вступиться за народ». Подозрений они не вызвали. Бауманка располагалась совсем рядом. К тому же, нам тогда часто предлагали взаимодействовать молодежные оппозиционные группы типа «Обороны»[17]. «Добро пожаловать, ребята», — ответила им Ольга Ш., спортсменка, победитель и призер многих соревнований по боевому самбо, которая исполняла тогда обязанности командира Московского отделения.

В назначенный день и час к магазину действительно пришли три десятка молодых людей. Мы удивились. Все-таки неравнодушных студентов было слишком много для буднего дня.

Студенты размахивали голубыми флагами с подписью «Россия молодая». Флаги были явно фабричного изготовления. Контакта с новыми союзниками не получилось.

— Ребята, молодцы, что пришли поддержать, — Женя З. попробовала заговорить с одним из флагомахов.

— Да нас прислали.

— Как прислали?

— С университета. С занятий сняли и сюда прислали.

— Ясненько, бывает, — Женя пожала плечами и улыбнулись. Потом повернулась ко мне. — Леха, иди, скажи Паше, что ребят прислали.

На говорившего сразу же зашипели его соратники.

— Лишнего не болтай, — подбежал к нему круглолицый студенческий вожак в серой куртке.

Это был тогда никому неизвестный Мищенко. Его ушлая морда, помноженная на заметную претензию казаться успешным молодым политиком, выглядела совершенно отвратительно. Но тремя неделями ранее на «Автозаводской» на нас прыгали лучшие московские хулиганы с травматами и бейсбольными битами. И ужимки студенческого вожака опасными не казались.

Вместо трибуны использовался стол, который выделили работники магазина. От нацболов выступал наш муслим Паша.

— То, что в нашем народе проснулась какая-то гражданская активность, это хорошо…

Вот тут-то события приняли неожиданный оборот. Из толпы к трибуне вышел здоровый негр в черно-белом свитере:

— I came from New York, — начал он.

— Потом, — отвернулся Паша.

Крепкая Ольга Ш. подвинула негра от трибуны. Но он продолжал свой монолог. Общее внимание переключилось от оратора к африканцу.

Справа от негра встал Мищенко. Мы уже понимали, что происходит какая-то заранее спланированная хуйня. А африканец отжигал по-английски театр одного актера дальше:

— Я приехал в Россию из Нью-Йорка, чтобы найти Эдика, я искал его так долго, я не мог увидеть его, — тут из кармана брюк он извлек красные стринги. — Передайте это Эдику, он это забыл…

Африканец намекал на книгу Лимонова «Это я — Эдичка».

Мищенко захихикал по-идиотски, остальные румоловцы тоже заржали.

Конечно же, они уже нарвались.

Товарищ Палеонтолог пытался избежать физической конфронтации. Негр, скорее всего, понимал по-русски, но партиец все равно дипломатично поинтересовался по-английски:

— А не из ФСБ ли вы, мил человек?