Идеальная жена

Судья вежливо кивнула.

Гарафеев пожал плечами. Студентом он воспринял ту историю всерьез, а сейчас, с высоты опыта, в такую победу духа над телом верилось слабо.

– За что купил… В общем, вы, главное, не осмысливайте, что вам скажет врач.

– Хорошо, не буду.

Эта женщина была ему по-настоящему симпатична, поэтому Гарафеев не просто передал ее с рук на руки дежурной смене, а сам провел анестезию, наиболее щадящую для плода.

Пока хирурги делали разрез, был страх, что он ошибся в диагнозе, а остальные доктора просто пошли на поводу его авторитета, но, к счастью, оказалась классика жанра – отросток флегмонозный и, слава богу, без перфорации.

Гарафеев немного понаблюдал свою пациентку в реанимации, но через два часа перевел в отделение, выцыганив для нее двухместную палату. Не потому что блатная, а потому что беременная.

За этими хлопотами он не заметил, как пролетело время и наступила точка невозврата, когда домой уже нет смысла торопиться.

Игорь Иванович совсем забыл, что Лиза снова с ними, и они с Соней разыгрывают перед ней любящих супругов, а это значит, что в рамках семейного счастья его ждет мощная головомойка. Не за то, что опоздал, а что не предупредил.

Как жаль, что все уже закрыто, не купишь ни цветов, ни конфетки. Говорят, частный бизнес зло, но, с другой стороны, была бы тут маленькая лавочка, куда можно постучаться в критическую минуту. И он с цветами, и хозяин с выручкой, кому от этого плохо-то?

Гарафеев машинально сунул руку в карман пиджака за бумажником, но не обнаружил ни его, ни пиджака в целом.

Игорь Иванович выругался в том смысле, что вот незадача!

Он вспомнил, что оставил пиджак в кабинете судьи на спинке стула, там никто не возьмет, но до суда надо еще как-то доехать. Гарафеев пошарил в карманах – нет ни копейки.

А просить у Сони пятачок – это давать повод к такому пространному и язвительному анализу своей персоны, что лучше уж встать пораньше и отправиться на Фонтанку пешком. Тут километров семь всего, а то и меньше. Герои Достоевского, например, вечно исхаживали Петербург из конца в конец, и ничего, только здоровее были.

Перед дверью квартиры он вдохнул и резко выдохнул, готовясь принять удар, но Соня встретила его неожиданно ласково.

– Устал? Что, сложный случай?

– Можно и так сказать.

– Ужинать?

– Да, я бы поел.

– Сейчас разогрею.

Жена убежала в кухню, а он зашел к дочери. Лиза лежала, свернувшись комочком.

Гарафеев погладил ее по голове. Дочь не ответила, и он осторожно присел на краешек кровати. Тяжело, когда страдает твой ребенок, но Лиза не говорила, а Гарафеев не мог представить себе, что за повод послужил к такому отчаянию.

Ему нравился зять Володька, парень умный и веселый, и, во всяком случае, слишком молодой, чтобы обмануть чутье двух взрослых людей, один из которых известный психиатр. Ладно, пусть Гарафеев олух царя небесного, но все же у него, как у всех врачей, выработалось чутье на людей. Если бы Вова был психопат, они с Соней бы это поняли, как бы он ни старался изображать хорошего парня.

Нет, никак не мог Гарафеев представить себе причины таких страданий, когда все живы и здоровы, а зять только и ждет, когда жена к нему вернется.

Он снова погладил дочь по голове:

– Ты, Лизочка, причешись… Вообще поделай что-нибудь.

Она дернула плечом.

– Серьезно тебе говорю, полегчает.

– Ты не понимаешь, – буркнула Лиза.

– Да уж куда мне, – вздохнул он и пошел ужинать.

Жена подала ему рагу из баклажанов, которое готовила божественно.

Гарафеев закатил глаза от восторга и подумал, что в субботу сделает плов, свое коронное и единственное блюдо. Хотя… Он уже не делал его лет десять, наверное, все забыл. Но раз они изображают счастливую семью перед Лизой, то по справедливости он тоже должен играть в этом спектакле главную роль.

– Не знаешь, скоро они помирятся? – шепнул он.

– Гар, я стараюсь! – фыркнула Соня. – И так зайду, и эдак, но результат ты видишь сам.

– Что ж, взрослые люди, сами разберутся, – сказал он без особой уверенности.

Соня только горько улыбнулась.

– Женская гордость не позволяет ей сделать первый шаг, а этот дурак, видимо, думает, что кругом прав.

Гарафеев доел, выпил чаю, который Соня подала ему, и хотел идти спать, но вспомнил, что они больше не муж и жена, и вызвался помыть посуду.

Жена мстительно подсунула ему не только две тарелки, как он думал, но еще кучу сковородок. Гарафеев провозился с ними почти час, и, когда пришел спать, Соня уже лежала в постели с книжкой.

– Тебе свет не мешает? – спросила она нарочито вежливо.

Гарафеев покачал головой и натянул одеяло на голову, но соседство жены не давало покоя.

– Слушай, Сонь, а мы не можем…

– Нет, Гар, не можем.

– А если по-быстренькому?

– По-быстренькому тем более.

– А по-медленному?

– Гарафеев, если ты что-то там себе вообразил, то повторяю – мы разводимся, а притворяемся только ради Лизы.

– Так давай как следует притворимся. Без халтуры. Ты же меня кормишь снова, как настоящего мужа.

Она отложила книгу:

– А знаешь, в чем-то ты прав.

– Ну а то.

– Я соглашусь, только если ты твердо усвоишь, что это ничего не изменит.

– Твердо, да.