Идеальная жена

Он углубился в чтение, а Стас вышел на кухню и сделал себе чайку. Отрезал кусок от батона, сегодняшнего, мягкого, с хрустящей корочкой, осторожно достал из холодильника белую фарфоровую масленку и отрезал тоненький листочек масла. Откусил и зажмурился, так вкусно.

Увы, полноценной идеи для сюжета у него так и не появилось.

– Так и знал, что тебя надо искать поближе к кухне, – засмеялся папа, входя, – а сделай-ка мне тоже чаечку.

– Подожди, свежака заварю.

– Давай.

Папа опустился на стул и смотрел на него, странно улыбаясь.

– А это хорошо, Стас. Прямо очень хорошо!

– Не понял.

– Твои заметки.

– Рад, что тебе понравилось.

– Ты молодец, сын.

Скромно потупившись, Стас поставил перед отцом кружку с густым янтарным чаем.

– Ты заваришь так заваришь.

– Ну раз заметки подошли, давай в этот раз не про крестьян, может, а про геологов? Про первопроходцев? А? Тема ж хорошая!

– Хорошая.

– И коммунизму твоему любимому место найдется.

– Ну это уж не сомневайся, – засмеялся папа, – только оставь свои заметки для себя. Сам потом напишешь роман, какой захочешь.

Стас махнул рукой.

– Да ну, пап. Ничего я не напишу, да и впечатлений будет еще знаешь сколько…

– Как знать, сыночек. Только это твой опыт, так твоим он и должен оставаться.

– Ну пап…

– Знаешь, Стас, ты думаешь о разных сложных вещах, и это правильно. Может, такой пытливый ум дарован тебе, чтобы писать сложные стихи, а может – чтобы рассказывать людям простые вещи. Ну вот к чему тебе знать, что там, – папа показал пальцем в потолок, – пока ты здесь? Даже в жизни все всегда бывает иначе, чем ты думаешь, ну а после смерти-то…

Стас рассмеялся.

– Вот видишь. А тебе ведь есть чем поделиться с людьми, тем, что ты на самом деле знаешь. Так сделай это.

– Ой, пап…

– Правда. Ведь это были интересные дни, о которых ты пишешь?

– Не то слово.

– Так, может, ты родился для того, чтобы рассказать людям о тех днях? А может быть, и просто для того, чтобы пережить эти дни, бог знает.

– Вот именно. Вдруг я вообще больше ни строчки не напишу, так зачем добру пропадать?

– Это твое добро. Давай-ка, чем спорить попусту, лучше напряжемся и выдадим очередную пастораль.

Следующий час отец с сыном провели, напряженно буравя взглядами чистый лист ватмана.

Потом попили еще чаю с бутербродами. Вернувшись в кабинет, вспомнили великих и опрокинули по рюмке клюковки, после чего Стас стал предлагать то тему любви к женатому мужчине, то сиротку, выбившуюся в председатели колхоза, то мать-героиню… Главная проблема была в том, что отец написал уже очень много книг и так или иначе осветил все архетипические сюжеты. Придумать что-то свежее в таких обстоятельствах было действительно непросто.

– А может… – периодически вскидывался папа, но тут же вздыхал, – да нет, было…

И обреченно откидывался на спинку кресла.

Выпили еще по рюмочке. Стас нахмурился, пытаясь нащупать хоть хвостик хоть самой тощенькой идеи, но ничего.

Через двадцать минут он оглянулся на отца и обнаружил, что тот самым наглым образом спит.

«А ну и ладно!» Стас махнул рукой и пошел звонить Леле. Набирая ее номер по старому аппарату родителей, он вдруг заново пережил то до дрожи острое ощущение, когда подростком стоял тут же, в этом самом углу, прячась за вешалкой, и набирал этот самый номер по этому самому аппарату, слушал Лелино «алло, вас не слышно» и молчал.

Стало так волшебно, что он молчал и сейчас, и спохватился, только когда она почти повесила трубку.

Договорились завтра ехать в Павловск, оказывается, Леля ни разу там не была.

– Я никогда не верил, что так будет, – вдруг сказал он.

– Что?

– Мечтал, но не верил.

– Все равно будет не так, как ты мечтал.

– И не так, как ты думаешь. У противника всегда свои планы.

Леля засмеялась:

– Не поняла?

– Так твой папа говорил, когда объяснял, чем гражданский человек отличается от военного. Гражданский уверен, что все пойдет так, как он задумал, а военный знает, что у противника всегда свои планы, и в реальности будет все иначе. Ни твоя стратегия, ни врага, а что-то совсем другое.

– Ты помнишь?

– Конечно.

– Ладно. Тогда посмотрим, – сказала Леля мягко, и Стас решился.

– Лель, а скажи, пожалуйста: «Алло, вас не слышно».

– Так это ты был, гад?

– Ну скажи, скажи.

– Алло, вас не слышно.

– До завтра, Лелечка.

Когда он вернулся в кабинет, случайно задел кресло отца, и тот проснулся.

– Я не сплю, не сплю.

Стас повел рукой в сторону чистого ватмана и многозначительно кашлянул.

– Сейчас должно сдвинуться с мертвой точки.

– Папа, подумай, миллионы читателей ждут. Судья, милейшая, интеллигентнейшая женщина, только и мечтает взять в руки твою новую книгу, а ты дрыхнешь!

– Ничего подобного.

– И?..

Папа пожал плечами и предложил Стасу заночевать.

– Ладно, останусь. Давай тогда просто записывать все подряд, все, что думаем, любую ересь. Лучше потом вычеркнем, чем пялиться на пустой лист.

– Я знаешь чего думаю, сынок? – вдруг спросил отец. – Почему те люди дачу продали?

Стас, уже протянувший руку к графину, замер:

– Знаешь что, папа! Работать надо, а ты какую-то фигню в голове гоняешь. Самому не стыдно?