Идеально безумный мир

Винсент, принявший из рук молодого человека ключ и с интересом рассматривающий его, жизнерадостно кивнул и, не ожидая более ни мгновения, решительно всунул его в замочную скважину. На секунду замер, убеждаясь, что ключ и в самом деле подходит идеально, и осторожно, с некоторым усилием повернул.

Послышался характерный тихий щелчок открывающегося механизма. Хранитель памяти неожиданно для себя сглотнул и, протянув руку, осторожно потянул ручку двери, открывая последнюю.

***

За дверью царила тьма. Ни один лучик света не тревожил ее, ничто не могло разогнать плотный мрак, и даже свет коридора не был способен переступить через невысокий порожек. Открывшаяся створка, казалось, разверзла пропасть, глубокую и бесконечную, простирающуюся во все стороны, уходящую глубоко вниз и, вероятно, высоко наверх. Ни пола, ни стен, ни потолка – ничего нельзя было разглядеть в этом мраке, и идти вперед казалось абсолютно невозможным безумием.

Каждый шаг мог стать последним, каждое движение могло увлечь вниз, в невидимую во тьме бездну.

Путешественники замерли на пороге неизвестного помещения, не решаясь войти: Винсент, как открывший дверь, впереди, остальные сзади, выглядывая из-за его плеч. Даже кошка, поставив одну лапу на порог, не решалась двинуться дальше, вежливо пропуская вперед хозяев.

– Что бы там ни было, а Альберт сокрыл это надежно… – пробормотал Людовик и, вздохнув, скрестил руки на груди, словно защищаясь от царящей впереди тьмы, – Вы знаете, я тут внезапно вспомнил, что совсем забыл вам сказать – я боюсь темноты.

– И правильно делаешь, – Роман, неприязненно созерцающий мрак, поспешил занять место рядом с братом, – Давай бояться вместе, вдруг она сама нас напугается?

Владислав, тихонько вздохнув, коснулся ручки двери, открывая ее немного шире и задумчиво рассматривая темень впереди. Ручка под его пальцами была шершавой, немного цепляла и даже царапала кожу, и художник, представив, как после этого будет рисовать, невольно поморщился, руку убирая.

Пальцы скользнули напоследок по шероховатому металлу, очертили странные завитушки на его внутренней стороне…

Цепеш замер. Наверное, не произойди несколько мгновений назад эта история с кошкой, ошейник которой оказался замаскированным ключом, он бы не обратил внимания на эти завитушки, но после случившегося не заметить их не мог. Он еще раз неуверенно ощупал ручку двери, огляделся, ища дополнительный источник света и уже хотел, было, взять факел и поднести его ближе, как вдруг сообразил, что дерево и огонь, излишне сблизившись, могут в этот момент дать чересчур много света. Поджигать же дворец и обрушивать его себе и друзьям на голову, Владислав не хотел.

– Винс… – неуверенно позвал он, предпочитая уступить место кому-то более остроглазому, – Винсент! Посмотри, или скажи кому-нибудь еще глазастому взглянуть.

Глазастых оказалось много. Увидеть, что же такое обнаружил Владислав, на протяжении всего пути бывший на позиции лишнего человека в отряде, убедиться в том, что и он способен приносить пользу, захотелось абсолютно всем, включая даже кошку, поднявшуюся на задние лапки и передними опершуюся о дверь.

Художника, обнаружившего очередную загадку, вежливо оттолкнули подальше, не позволяя ему самому даже толком понять, что же он нашел.

Винсент, уверенно раздвинув локтями своих друзей и спутников, склонился, неуверенно щурясь и поворачивая голову то под одним углом, то под другим, пытаясь не заслонить себе свет. Неожиданная находка была, вне всякого сомнения, интересной, но рассмотреть ее никак не получалось.

Наконец он со вздохом выпрямился, признавая свое поражение.

– Я вижу какие-то буквы, но прочитать их не могу, – мужчина на миг сжал губы и, покачав головой, махнул рукой в сторону Романа, в свой черед склонившегося над ручкой и занавесившегося от света волосами, – А ты и подавно не сможешь.

Виконт, явно не обрадованный таким заявлением, недовольно собрал волосы рукой и, подняв голову, хмуро воззрился на хранителя памяти.

– Я от дяди ушел, от пиратов ушел, а надпись прочитать мне вообще раз плюнуть, – нарочито противным голосом, на манер сказки о Колобке, проговорил он и, уверенно выпрямившись, победоносно ухмыльнулся, – Хотя там ее читать не обязательно, ты можешь увидеть те же слова, заглянув в свой перстень.

Повисло молчание. Винсент, недоверчиво приподняв руку с кольцом, опал на котором теперь сиял, как маленькое солнце, нахмурился и, переведя взгляд с него на собеседника, а потом на ручку двери, недоверчиво указал на нее же.

– Ты хочешь… Semel hic sol lucebunt?..

Роман уверенно кивнул.

– «Однажды здесь засияет солнце», да, Винс, это не более, чем насмешка дядюшки. Сомневаюсь, что солнце когда-либо проникнет в этот подпол, если только его не сдернуть с неба и не принести сюда в руках!

– Быть может, сдергивать и не придется… – Винсент, не сводящий взгляда с ручки двери, опять перевел его на свой перстень, и на миг закусил губу. А затем вдруг, приблизившись к порогу, решительно и уверенно шагнул во тьму, вскидывая руку с кольцом над головой.