Идеальное лекарство. Записки врача о беге

Ричард Докинз в книге «Рассказ предка: паломничество на заре эволюции» (The Ancestor’s Tale: A Pilgrimage to the Dawn of Evolution) говорит об этой находке: «Кто не задается вопросом, чем эти люди были друг для друга? Держались ли они за руки или, может, даже разговаривали? И каким забытым делом они занимались на заре плиоцена?»

Мы уверенно шли к человеческой форме, созданной для того, чтобы стоять, ходить и бегать прямо на двух ногах. Но зачем становиться двуногим?

Прямохождение – сомнительное достижение: едва вы начинаете думать о том, насколько оно маловероятно, сразу задаетесь вопросом, как это вообще получилось. Встаньте на мгновение и подумайте о том, как трудно оставаться в вертикальном положении. Голова кругом идет? Теперь представьте, как трудно было нашим предкам убегать от саблезубых тигров или налетчиков из соседнего племени. Зачем они это сделали? Разве не было бы безопаснее встать на четвереньки и двигаться так? Может быть, но это не стало путем человеческой эволюции.

Возможно, мы стали двуногими, чтобы уносить больше пищи из походов за добычей. А может, прямохождение позволило нам двигаться по мелководью или стоять высоко в траве саванны. Или дарило прохладу, когда мы стояли под солнцем, нагревая только часть тела во времена, когда еще не было технологий, чтобы охладить себя [11]. Превращение в двуногих, возможно, привело к тому, что мы стали относительно безволосыми, поскольку в положении стоя нам нужны волосы только на голове и плечах, чтобы оставаться защищенными от солнца.

Чарльз Дарвин считал, что мы стали двуногими, чтобы носить с собой инструменты для охоты и самозащиты. Чего он не знал, так это того, что орудия труда не появляются в летописи окаменелостей примерно в течение двух миллионов лет после того, как австралопитеки стали двуногими. Это позволяет предположить, будто такое эволюционное изменение оказалось вызвано чем-то совершенно другим [12]. В свете подобных доказательств Дарвин мог бы согласиться с современными представлениями, что, вероятно, ключевым фактором стала превосходная способность охотиться и заниматься собирательством в вертикальном положении.

Ходьба в вертикальном положении сделала ранних людей отличными охотниками и собирателями, поскольку они могли путешествовать на большие расстояния в поисках пищи.

Бегун-марафонец может пересечь большую территорию и увидеть все значимые места города, пробежав три часа в хорошем темпе. Во время перехода человечества к ходьбе и бегу окружающая среда менялась, и это еще больше стимулировало эволюцию. Первоначально Африка была более теплой и влажной, чем сегодня. В эпоху плиоцена, с 5,3 до 2,6 миллиона лет назад, она стала прохладнее и суше, что привело к прореживанию тропических лесов и способствовало росту редколесья и кустарников.

Пока многие приматы предпочитали оставаться в относительной безопасности в глубоком лесу, наши предки отважились покинуть эту удобную нишу, тем самым подвергнув себя огромному риску. Необходимо было найти другие виды пищи, столкнувшись с угрозой новых хищников. Как и современные дети, древние люди предпочитали фрукты, но в своей новой среде они были вынуждены есть и другие виды растений. Их поиск, возможно, потребовал больше путешествовать по открытой местности. Так что особи, лучше приспособленные к ходьбе на большие расстояния и умеющие взбираться на любые плодоносящие деревья, жили лучше и, таким образом, получили больше шансов на размножение [13].

То, что они смогли выжить в новом ландшафте, свидетельствует о стойкости наших ранних предков. Но летопись окаменелостей заполнена останками тех, кто не выжил. Действительно, один фрагмент черепа австралопитека, найденный в Южной Африке, был пробит зубами леопарда, а тело этого предка тащили по земле [14]. В регионе Эфиопии под названием Дикика были найдены другие палеолитические сокровища, в том числе печальный скорченный скелет трехлетней самки Australopithecus afarensis, которую назвали Селам. Ее кости очень хорошо сохранились, и, похоже, ее оторвал от семьи и смыл паводок, сразу же похоронив в мягкой грязи [15]. КТ-сканирование ее внутреннего уха показало сходство полукружных каналов улитки с таковыми у обезьян и других австралопитеков.

Это доказывает: хотя Селам ходила на двух ногах, у нее не было всех инструментов, необходимых для быстрого бега. Особые части внутреннего уха, помогающие контролировать равновесие, позволяют современным людям держать голову достаточно стабильной во время бега [16].