Идеальное несовершенство

– Я многократно убеждался, что люди демонизуют ум Джудаса. Ради бога, это стахс. По природе своей он пользуется, скорее, интуицией. Ему могла просто-напросто вдруг прийти в голову мысль; вспомнил и выдвинул предложение. Так что ответите?

– Я должен подписать какой-то договор?

– Нет нужды. Император слушает. Но если вы настаиваете на письменной форме… мы изрядно это ценим.

– Нет. Я согласен.

– О’кей.

Некоторое время они молчали. Анжелика следила за Замойским из-под руки, о которую оперлась лбом (сидела она точнёхонько напротив окна). Патрик Георг лениво массировалу переносицу; наконец поднялусь и двинулусь к двери.

– Что, уже? – удивился Замойский.

– Договор? Да. Вы можете начать вспоминать, – секретарь многозначительно ухмыльнулусь и вышлу.

Остались они одни, Анжелика и Адам.

К счастью, в зал влетела муха. Громко жужжа, она кружила под потолком, совершая непредсказуемые выпады в более низкие пространства. Они следили за ней.

– Кажется, мы встретимся не слишком быстро, – обронил Замойский, поворачивая голову за насекомым.

– Ну, по крайней мере, вы тогда будете гражданином Цивилизации.

– Будем надеяться.

– Раньше вы как-то уж вспомнили.

– Мойтль забрал это «как-то» с собой в могилу, – сказал Замойский с кислой миной. – На самом-то деле я могу себе как-то все объяснить – похищение, ходы Джудаса, сына, играющего против отца, ваши политические интриги, совпадения обстоятельств в виде вспышки звездных войн в такой удобный для меня момент – я не могу понять лишь одного: отчего наноманция пыталась меня убить, тогда, на свадьбе? Я этого не помню, но слишком много персон мне об этом говорит, чтобы сомневаться. Что, черт побери, мог получить кто бы то ни было от ликвидации моего актуального тела? Загвоздка, понимаешь.

– Хм, я, правда, тоже этого не помню… То есть, видела только сканы. Ну, следовало бы сперва проверить, когда последний раз вас архивировали, и насколько подробной была регистрация данных по разуму. Вы обладали для этого специальной семинклюзией, а значит, скорее всего, это была постоянная архивация. Так мы бы сузили —

– Нет, спасибо, я не хочу ее видеть.

– О?

Он отмахнулся, словно отгоняя от себя эту тему.

И точно перерезал траекторию мухи – та отскочила, закружившись перед самым его лицом. Он поймал ее второй рукой. Насекомое забилось у него в ладони.

– Господи! И правда, алкоголь меня подшлифовал. С такими рефлексами я мог бы удачно обороняться просто на слух.

– Это всегда так в незамутненных наноматических манифестациях.

– Что?

– Видите ли, – Анжелика даже склонилась к нему, – видите ли, тело реагирует по нервам, импульс идет от мозга. Голова – нервы – рука – движение. И обратно, и коррекция, и назад, пик-пик, складываются сотые секунды. Но наноманция управляется с Плато, в один и тот же планк информация о движении попадает в затылок манифестации и в руку, запаздывания симулируются не до конца. Это несколько странное чувство, но привыкнуть можно.

– И правда, – медленно сказал Замойский, приблизив к уху кулак с мухой, – у меня было такое забавное впечатление…

– Именно.

– Но я полагал, что нахожусь на Плато.

– Простите?

– Что это виртуальная симуляция. Конструкт Фарстона на Полях Джудаса. Я бы голову дал на отсечение, что… – повторял он беспомощно. – Я ведь вошел… Ну, вошел…

Он вспомнил свой страх при появлении манифестации де ля Рошу, и как его все же преодолел: убедив себя, что все это – словно в VR. Ему даже казалось, что именно на это намекал Джудас. Вам ничего не грозит. Что бы они смогли вам сделать?

Итак, неправда. Но значит ли это, что ему стоило бояться?..

– Нет-нет-нет, – качала головой Анжелика. – Это на самом деле Фарстон. И вы тут присутствуете как нельзя материальней. Хотя трансмиссия идет, конечно же, через Плато – поскольку как иначе?

Другой рукой он ощупал лицо, бороду, дотронулся до рубахи, смял штанину.

– Это все – это наноматы?

– Да. В вашей манифестации.

Он придвинул ладонь к глазам.

– Я вижу вены под кожей! Чувствую пульсацию крови! Тепло тела.

– Патрик, сними ему комплементарную симуляцию, – после чего обратился к Замойскому. – А запах? Вы сейчас чувствуете запах?

Бзз-зз, зз-тз, муха рядом с ухом. За окном звенели рапиры. Проглоченный виски все еще грел горло.

– Может, лучше приняться уже за работу, – проворчал он.

От пруда дул сильный ветер, ивы громко шумели. Он вскочил на террасу. Я не стискивал ладонь, думал он. Муха улетела на свободу, когда я распался в облако мелкой пыли. Я должен был попрощаться с Анжеликой. Независимо от намерений Джудаса, это девушка, достойная внимания. По крайней мере та, что из Сол-Порта, поскольку та, что в Клыке, похоже, начала превращаться под давлением ситуации в какое-то уродливое —

Рапира вышла у него из бока, пять дюймов окровавленной стали. Убийца сейчас же выдернул ее и ударил снова.

Замойский опрокинулся на столик с парижской фотографией.

Патрик Георг Макферсон исполнилу классическую палестру, промазав мимо почек Адама на два пальца. Закричав от боли, Замойский прыгнул за колонну.