Идеальные лжецы

– Нет, черт возьми, я не понимаю, с какой радости я веселюсь, – выпалила я, яростно и нетрезво мотая головой. – Ненавижу. Ненавижу то, что притворялась невесть кем на этом паскудном вечере! Ненавижу дурацкий макияж! Ненавижу дебильное платье!

Адрик пропустил еще глоток. Отняв бутылку ото рта, он спокойно предложил:

– Сожги его.

Я замерла. Прядь волос прилипла у меня к лицу.

– Что? – переспросила я дрогнувшим голосом.

– Я не на китайском говорю, Джуд, ты меня слышала.

– Да, но как я его сожгу?

Адрик попытался встать. Я наблюдала за ним со смущением и растерянностью. Поднимался он с трудом и к тому же держался на ногах нетвердо, но в конце концов его плечи уперлись в потолок. Скрючившись, но не выпуская из рук бутылки, он умудрился подобраться к выходу и поставил ногу на дощатую ступень.

– Идем, – позвал он меня.

Мой мозг, выведенный из строя алкоголем, утратил способность оперировать логикой и здравым смыслом, и я тоже стала спускаться. Мы оба едва не свалились вниз, но каким-то чудом ступили на землю невредимыми.

Адрик обошел могучий ствол дерева. Слабый отдаленный свет, доносившийся из дома, и луна немного разрежали сумрак, и я обратила внимание, что он, оказывается, все это время был без рубашки. Из одежды на нем остались только белый фрачный галстук и брюки, в которых он прыгнул в бассейн, теперь влажные, мятые и грязные.

Я проглотила слюну, как полная идиотка, а он скрылся за деревом.

– Идем, Джуд, не стой там, – позвал он меня откуда-то из темноты.

Ноги сами понесли меня вперед. Обогнув дерево, я увидела, что Адрик сгребал в кучу сухие ветви и обрезки досок, оставшиеся после сооружения шалаша, которые никто не потрудился убрать.

Пока он этим занимался, я наблюдала за ним. И смотрела на него совсем другими глазами, с трепетом и пронзительным чувством, словно на миг вернулась в подростковые годы. Он казался очень красивым – с растрепанными волосами и стройным полуобнаженным торсом. Но главное, абстрагировавшись от того, что Адрик был красавчиком, я начинала замечать, насколько он выделялся среди других.

Адрик разговаривал без всякого пафоса, не задирал нос и не смеялся так, будто весь мир лежал у его ног. Он вел себя просто, естественно. Да, он был склонен к эпатажу. Да, немного неприветливый. Да, весьма язвительный и подчеркнуто равнодушный. Но я подозревала, что у него имелись серьезные основания держаться с людьми холодно.

Кроме того, я задавалась вопросом, что же так бесило его на самом деле. Неужели все-таки Эган? И только ли он?

Я крепко зажмурилась и вновь открыла глаза, отгоняя прочь неуместные мысли, когда Адрик щедро полил алкоголем из бутылки собранные ветки, деревяшки и листья. Сунув руку в карман, он достал зажигалку, затем подпалил один лист и бросил его в кучу.

Костер разгорался медленно. Адрик поддерживал огонь, не позволяя ему умереть, пока не поднялись языки пламени, достаточно сильные для… Для чего?

– Отлично, снимай его, – велел Адрик.

– Что? – Я глупо переводила взгляд с Адрика на костер и обратно.

– Платье, – пояснил он. – Снимай, чтобы сжечь.

– Как же я его сожгу? – ошеломленно спросила я.

– Ты же сказала, что оно тебе противно, разве нет? Мне тоже омерзителен этот проклятый костюм, так что…

Адрик поставил бутылку на землю и принялся расстегивать брюки. В одну секунду он снял их, оставшись только в белых боксерах. Еще ни разу не видела, чтобы боксеры сидели на ком-нибудь так классно. До тех пор я всегда считала трусы вещью сугубо утилитарной. Но Адрик был как будто создан для демонстрации белья бренда «Кельвин Кляйн».

Я отвлеклась от своих мыслей, когда Адрик бросил брюки в костер. Но на этом он не остановился. Сорвав с шеи галстук, он отправил на сожжение и его. А затем, сняв ботинки и носки, швырнул их вслед за брюками и галстуком в огонь, затрещавший и разгоревшийся еще ярче.

Больше сжигать ему было нечего. Он остался только в нижнем белье. На мгновение мне показалось, что он избавится от него тоже, но Адрик не стал этого делать.

– Точно тебе говорю, ты почувствуешь себя лучше, – подвел он черту.

Я поверила. Правда, находилась в таком состоянии, что поверила бы и в то, что собаки умеют разговаривать. Я подошла ближе, подумала десятую долю секунды и начала стаскивать платье. Я ощущала на себе пристальный взгляд Адрика, но меня это не волновало. Спустив платье ниже пояса, я сбросила его, пошевелив коленями.

Я набрала в грудь побольше воздуха, швырнула платье в огонь и невольно улыбнулась. Мне действительно стало легче. Своим поступком я словно послала к черту все то, что случилось на празднике, освобождаясь от морока нынешнего вечера.

– Давай, и колье тоже, – предложил Адрик.

– Но оно, наверное, дорогое… – засомневалась я.

– Да какая разница, сколько оно стоит, – отмахнулся он без тени беспокойства или раскаяния.

Ну если уж Кэш так сказал… Я сняла ожерелье и кинула в пламя. Мы стояли и смотрели на костер. По мере того как языки пламени набирали силу, поднимаясь все выше, одежда постепенно обугливалась. Я не знала, сгорит ли она дотла, но зрелище того, как огонь поглощал ее, принесло мне глубокое удовлетворение.