Идеальные мужчины

На дворе стоял ноябрь. Было бело, хотя снег только припорошил кусты. На ветках поблескивал иней. Олег расположился на знакомом месте. Уже неделю он рисовал этот пейзаж, пытаясь ухватить призрачную мысль. Сегодня озябший лес казался живым. Голые ветки рельефней вырисовывались на фоне белого неба, да собственно, они и тянулись к небу, выражая терпение и мольбу. Олег рисовал, вдыхая легкую морозную свежесть, торопясь выразить в карандаше, то, что смог увидеть и куда смог проникнуть. У него открылось пространственное воображение, он видел, осязал всю картину в полном объеме: робкий притихший снег, посвежевшую зеленую хвою, движущиеся небо и воздух, пропитанные тысячей пляшущих морозных пылинок. Это еще не зима. но уже и не осень. Межсезонье, как в его жизни. Просветление. Будто снег выпал на душе.

Защемило на душе от сияющей белизны снега, откровенных силуэтов берез. «В той норе во тьме печальной гроб качается хрустальный, в том гробу царевна спит…»-вспомнилось ему. Олег торопился запечатлеть свою любимицу-березку. Самое близкое почему-то всегда было самым трудным.

Дела в клинике пошли лучше. Профессор выделил Олегу комнату под мастерскую, где он теперь работал по вечерам. А в другие вечера там же собирались любители живописи, которых он обучал азам своего искусства. В клинике Олег в последнее время снова увлекся музыкой, но не в качестве музыканта, а в качестве слушателя. Из пациентов образовалось неплохой ансамбль, состоящий из трех музыкантов, играющих на разных инструментах: фортепиано, контрабас и скрипка. По субботам они давали концерты. Посещал Олег и литераторов, завсегдатаем у которых стал Сан Саныч, сам увлекшийся стихотворчеством.

С тех пор, как Андрей Степанович раздал всем списки пациентов, с указанием профессии и хобби каждого, жить в клинике стало интересней. У многих теперь была масса причин для общения. Кому-то необходимо было отремонтировать электроприбор, кому-то постричься, кто-то осваивал бокс, а кто-то готовился в телерадиоведущие. Среди пациентов нашлись отличные специалисты, готовые поделиться опытом с другими. Единственное условие, которое поставил профессор: все должно быть бескорыстно. За последние недели все сдружились и, сами того не замечая, очень изменились в лучшую сторону. Виталий и два любителя готовить стали завсегдатаями на кухне. Время от времени они удивляли всех шедеврами кулинарного искусства.

Но странное дело, Олег вдруг заскучал по дому, по городу с грязным снегом и лужами, и людской суетой, по своей не очень ухоженной квартире с видом на пыльную магистраль. Он ловил себя на мысли, что скучает не по людям, а по вещам. Вспоминались привычные бытовые мелочи: облезлый мусоропровод и заплеванная лестничная клетка, пятно на потолке от протекающей крыши, чайник с отбитым носиком, чашка в горошек. Ностальгию будили и вещи, приносимые матерью из дома. Хотелось самостоятельности — хотелось жить. Если это было целью профессора, то он ее достиг.

По выходу из клиники мало кто нашел бы Олега сильно изменившимся. Да и сам он, пожалуй, не видел в себе больших изменений, разве что беспокойства о своей судьбе добавилось. Зато его удивили перемены вокруг. Приехав домой, он долго простоял в мастерской, пытаясь освежить в памяти прошлые идеи. За окном стоял снежный декабрьский денек. Загородные впечатления звали к действию.

Сколько снега в лесу! Контраст белого снега, серо-голубого неба и черных стволов сосен был необычайно привлекателен. Олегу хотелось создать картину, в которой было бы много простора, воздуха, от которой бы веяло морозной свежестью и чистотой. Он даже попробовал изобразить кое-что, используя недавние наброски, но промучившись два часа, понял- не получается! Он не расстроился, веря в то, что все еще впереди.

Позвонил по телефону Наталье, но ее не оказалось дома — ответил автоответчик. Оставил ей сообщение. Мама часто звонила и настойчиво приглашала в гости:

— Приходи обязательно, не принимаю никаких отказов, с Вячеславом Михайловичем познакомишься.

Мама даже не предполагала, что ему вовсе не хотелось знакомиться с Вячеславом Михайловичем, а хотелось побыть с ней вдвоем. И он все оттягивал визит.

На следующий день заскочила Наталья. В пушистой рыжей шубке, какая-то чужая. Смерть ее матери, болезнь самой Натальи из-за этого отдалили их друг от друга. Может потому, — думал Олег, что Мария Петровна была против их отношений.

Наталья не стала раздеваться, поздравила его с окончанием эксперимента. Посмотрела все его работы, все похвалила, но как-то рассеянно. Сообщила ему некоторые новости из мира искусства и между делом призналась, что выходит замуж.

— Так что я теперь, наверное, не смогу часто бывать у тебя. Но обещаю заходить, если ты не против. Но ты звони. И больше работай. Я буду проверять.

Она пыталась болтовней смягчить горькую пилюлю, но у нее плохо получалось. Подставила щеку для поцелуя на прощанье: "Спешу," — оправдывалась, и ушла, оставив в прихожей тонкий запах духов, растаявшего снега и ощущение пустоты.