Идеальный сценарий

– Ты идеален, Оук Хантер, – шепчу я.

Я смотрю в его серые глаза и умираю от любви к нему. Да, я тоже поняла, что ещё люблю его и вряд ли перестану это делать. Я буду любить его всегда. Он тот, кого выбрало моё сердце, а не разум. И иногда надо послать в задницу всё разумное, чтобы, наконец-то, услышать, о чём шепчет сердце.

Глава 21

Оук

У меня много плохих привычек. Одна из них – страх. Я никогда нормально не спал. Нет, я спал, но мой сон очень чуткий. Я просыпаюсь от любого шороха или стучащего дождя по окну. Я не виноват. Я всегда боялся, что нас с Баунти застукают. Неожиданно появится Рас и увидит нас в постели, спящих рядом и голых. Нет, его я не боялся. Я никогда не боялся драться. Наоборот, порой я это любил. Но я знал, что если Рас увидит нас, то закатит скандал и Баунти будет больно. Я оберегал её всегда от боли. Любой боли, но сам же причинил её. Я не могу больше искать виноватых в прошлом. Так случилось. Я устал злиться и быть плохим парнем для всех. Я снял так много фильмов о боли, разной боли, физической и моральной, что, кажется, даже привык к тому, что в жизни должно быть всегда больно. Но с каждой минутой мои раны затягиваются, и я начинаю снова верить в то, что в Рождество всё возможно.

Я дёргаюсь от стука в дверь. Говорил же, я сплю очень чутко. В моих руках посапывает Баунти, и я улыбаюсь, смотря на неё. Это был не сон. Мы снова вместе. Она и я. Правда, я пытался поступить правильно по отношению к ней. Я сталкер. Я свихнулся от своих чувств к ней и от страха потерять её. Но в какой-то момент я осознал, что я никогда не следовал своим обещаниям. Я причинял боль Баунти, я не защищал её, а держал в клетке. Я боялся, что когда она увидит мир, то я ей больше не буду нужен. Она найдёт новых героев и все они будут лучше меня. Уж точно, они лучше меня, потому что я больной ублюдок. И меня заразила любовь.

Тихий стук в дверь повторяется. Я вспоминаю, почему проснулся. Аккуратно перекладываю Баунти на матрас и накрываю одеялом. Весь мой номер перевёрнут. Простыни и подушки валяются на полу, как и наша одежда. Помимо этого, здесь теперь личный шведский стол. Я подумываю забаррикадировать дверь и остаться в этом месте навсегда. Я снова думаю, как сталкер.

Качая головой, натягиваю спортивные штаны и иду к двери. Немного приоткрываю её и вижу маму.

– Оук, мы ждём тебя. Твой отец снова бросил вызов Вуди, – говорит она.

Закатываю глаза. Точно, Баунти же пришла сюда за этим.

– И что? Я при чём? – Усмехаюсь я.

– Твой отец требует моральной поддержки. Ты же его знаешь, – улыбается мама.

– Я не могу. Он прекрасно просрёт это и без меня, – пожимаю плечами, закрывая собой видимость в номер, потому что моя мама очень любопытная. Наверное, все мамы такие. Но моя может выиграть у любой. Она чёртов Шерлок. Она не должна узнать, что в моём номере находится Баунти. Мы ещё это с ней не обсуждали.

– Хм, так-то и будет, но отец обидится. Он очень ждёт тебя, Оук. Одевайся и спускайся.

– Но я не могу, мам. Я, в общем, не один, – выдавливаю из себя. Чёрт.

Глаза моей мамы загораются интересом.

– Это точно не Трейси, потому что мы видели, как она выехала из отеля с чемоданом.

– Нет, это не она. Мы расстались. Мы, вообще, были друзьями. Ну, там знаешь, друзья по сексу. Редкому сексу, когда я пьян и мне нужно куда-то облегчиться.

– Такие подробности не хочет знать ни одна мать, – цокает она.

– Тогда мне больше нечего сказать, – пожимаю плечами.

– Оук, семья всегда должна стоять на первом месте. Хотя бы в праздники. Хотя бы после стольких лет твоего отсутствия. Я понимаю, что тебе сейчас важнее та, кто у тебя в постели, но всё же прояви немного сострадания к своему отцу. Я от его скулёжа устала. Помоги своей матери пережить эти праздники.

Смеюсь от её слов. У меня чудаковатая семейка. Хотя у нас таких три. Это иногда перебор.

– Мам, я не ставлю женщину на первое место. Я люблю вас, но сейчас я, правда, не могу уйти. Я должен быть здесь. Я поздравлю папу с проигрышем вечером.

– Вряд ли ты его найдёшь, он будет зализывать свои раны в нашем номере с бутылкой хереса, – хмыкает она.

– Значит, завтра. Ты же сама знаешь, что эти соревнования полная хрень. И этим двоим нравится издеваться друг над другом. Это их смысл жизни. А мой… в другом. Я не собираюсь улетать, и мы ещё оторвёмся с вами, – обещаю я.

– Ладно. Раз тебе так важно остаться здесь, то скажу отцу, что у тебя сильное похмелье и тебе плохо.

– Спасибо, мам. Я люблю тебя, – наклоняясь, быстро чмокаю её в щеку.

– И я тебя, Оук, – она подмигивает мне, и я закрываю дверь.

Но тут же слышу:

– Ах да, передай Бонни, что ей тоже придётся придумать легенду, почему её не было.

Быстро открываю дверь, шокировано таращась на маму. Она усмехается от моего потрясённого вида. Как она узнала?

– Оук, я же твоя мать. Я всё о тебе знаю. Даже порой слишком много знаю.

– Это не она… я с другой, – шепчу я.