Идефикс. Часть первая.

Отбросив назад копну каштановых волос, маркиза неспешно подошла к поэту и, вожделенно скользнув взглядом по обнажённому торсу, коснулась его груди, очерчивая кончиками пальцев круг поверх сердца.

– Ты ведь знаешь, я в состоянии исполнить любую твою прихоть, сколь бы чопорно мелочной она ни была. К тому же, совершенно неразумно уезжать из столицы в разгар театрального сезона.

Уильям молчал, наблюдая за безуспешными стараниями женщины пробудить в нём желание.

Когда они только познакомились он, как и любой зрячий мужчина, был очарован красотой Де Вуд. Их первый разговор оставил в душе поэта неизгладимое впечатление. Леди Кэтрин вела себя крайне вызывающе по меркам мужских суждений, без стеснения вступала в дискуссии, не боялась отстаивать свою точку зрения и вдобавок ко всему обожала театр, точнее отчаянно делала вид, дабы добиться расположения приглянувшегося ей драматурга. Вот только маркиза явно переоценила свои таланты в искусстве плетения интриг и обольщения. Не прошло и месяца, как охотница за сердцем златовласого соблазнителя превратилась в очередную жертву. В то время как сам Уэйд, получив желаемое, вскоре полностью к ней охладел. Впрочем, благодаря высокому положению в обществе, открывающему перед Уильямом любые двери, Де Вуд всё же удалось сохранить с ним некое подобие романтических отношений.

– Уилл, я обещала своему старому другу представить тебя кое-кому на этих чтениях.

Осознав, что женскими чарами оборону писателя не сломить, Кэтрин сменила требовательный тон на просящий.

– Не спросив при этом меня, – холодно отозвался Уильям и, взяв леди за руку, отнял её пальцы от своей груди.

– Прошу тебя…

– Мне нужно работать, Кэтрин!

Обойдя даму стороной, Уильям направился к постели, поднял с пола рубашку и небрежно набросил её на угловатые плечи. Маркиза досадливо поджала губы, чувствуя, как внутри вскипает злость.

– Разве я о многом прошу?! Тебе и самому не мешало бы завести знакомство с Эдвардом Шелтоном. Он, знаешь ли, крайне расположен ко всей этой вашей театральщине, а новый инвестор при твоём положении лишним не будет! Эти чтения отличная возможность заручиться его поддержкой. Маркизу нужна небольшая услуга, которую ты вполне в состоянии оказать…

– При моём положении? – опуская всё сказанное женщиной после, колко переспросил поэт, застёгивая манжеты.

Кэтрин, понимая, что сболтнула лишнего, шумно выдохнула, стараясь унять клокочущее раздражение. Ледяные глаза любовника, глядящие на неё почти с отвращением, причиняли боль, но отступать было поздно, да и не в характере маркизы.

– Ты уже начал работу над новой пьесой? – с вызовом бросила она.

Уильям презрительно усмехнулся. Адово пламя тотчас погасло в синих, как длань небес, глазах. На смену ему пришло надменное презрение. Сильнее лести и лицемерия Уэйд презирал лишь неумелые манипуляции, в особенности, когда манипулировать пытались им.

– Не утруждайтесь, миледи, вам не по силам задеть мою гордыню. Дабы преуспеть на этом весьма сомнительном поприще, должно располагать чем-то большим, нежели это тело дважды в неделю.

Изящным жестом Уилл прошёлся ребром ладони по собственному торсу, в финале отвесив маркизе театральный поклон. От услышанного лицо Де Вуд перекосило, в горле запершило, глаза налились ядом, а губы неестественно приоткрылись, точь в точь как у утопленника.

Глядя на сие великолепие первобытных эмоций, Уильям довольно улыбнулся, не размыкая уст. Как бы он хотел поменяться с Кэтрин местами, суметь почувствовать весь спектр чувств, пылающих внутри её хрупкого тела. Прикоснуться к чему-то настоящему, пусть и прогнившему насквозь, ощутить себя живым. Ощутить хоть что-то…

– Ты не смеешь… – еле слышно обронила маркиза, судорожно сжимая ткань своего одеяния чуть ниже солнечного сплетения. – Не смеешь так со мной говорить!

– Разве? – хрипло и низко, до мурашек по усыпанной веснушками кожи любовницы, пробасил драматург, медленно двинувшись в её сторону.

Подойдя к Де Вуд почти вплотную, Уилл очертил костяшками пальцев овал, несмотря на возраст, всё ещё свежего лица, и поддев за подбородок, вынудил маркизу встретиться с собой взглядом. Сердце в груди женщины заколотилось столь неистово, что стук его затмил собой топот копыт за окном.

– Ваше проклятье, миледи, заключается в том, что вы отчего-то решили, будто имеете надо мною власть. Но даже возжелай я всецело принадлежать вам, всё равно бы не смог. Моя душа уже давно продана существу куда более коварному и жестокому.

– И кому же?.. – прошептала Кэтрин, задыхаясь от вкрадчивого голоса любовника.

– Музе. А она, поверьте мне на слово, та ещё стерва. Вам с ней не тягаться.

Уэйд выдержал драматичную паузу, после чего вновь нацепил маску равнодушного ко всему, кроме себя самого, нарцисса, и, колко хмыкнув, отошёл к зеркалу.

– Уильям, ради Бога! – оскорблённо воскликнула Де Вуд, окончательно теряя самообладание. – Ты ставишь меня в крайне неудобное положение! Эдвард уже прибыл в Лондон и привёз с собой девушку, на которой планирует жениться!