Идет охота на "волков"

Опять клюет! Поплавок нырнул и спрятался под воду, леска натянулась, Атамбай дернул удочку, она согнулась — и на воздух взлетела рыбина размером по локоть. Сколько переловил рыбы, но всегда, когда на крючке оказывалась новая — испытывал волнение, будто в первый раз. Радостно снял желтого жирного сазана, насадил на кукан и бросил назад в воду, заправил червяка и следом кинул удочку.

Наступал вечер, и видимость становилась никакой. Появились комары. Черные, голодные, звенели над ухом, кусали сквозь брюки и рубашку, попадали в нос — тучами вились над головой. Атамбай шлепал себя по лицу, по ногам, рукам, затем сломил камышину и стал разгонять ею стаи кровососов — бесполезно. Не выдержав, воткнул конец удочки в солончаковый бережок, схватил улов и помчался в землянку по высокой траве. Витя хозяйничал у костра, готовил тройную уху из рыбы, пойманной в обед. Чего-чего — а это умел. Сначала в большом казане варил ту, что помельче, затем шумовкой её вынимал и закладывал чуть покрупнее, затем вынимал и эту, а закидывал самые жирные, отборные куски сома и сазана. Процесс получался длительным, Витя за это время не однажды прикладывался к пятилитровой канистре разливного вина, но когда уха была готова, и Атамбай, полный кулинарных предчувствий, начинал трапезу — то был абсолютно уверен: такому бульону могли завидовать боги. Даже в жарких условиях юга, когда он к утру остывал — превращался прозрачный холодец. А ежели горячий, да с перчиком, да в прикуску с сомовьим боком, да со свежей петрушечкой и лучком, да с помидорчиком, да под сто пятьдесят граммов русской водочки — то стоило забыть все на свете, а приехать на Дарью!

Витя, черный от жаркого солнца, накачанный вином и утрамбованный ухой — сыто щурился при всполохах догорающего костра.

— Ну, слава богу. — сказал он. — День прошел, и ладно.

— Разве ты веришь в бога? — лениво поинтересовался развалившийся на спальном мешке Атамбай, стараясь быть ближе к костру, там меньше комаров. — Ты, спившийся и почти конченный человек? — Витя не обижался на правду, он и сам считал себя конченным.

— Может, и верю… По своему…

— По своему?

— Как тебе объяснить… Вот вечные темы: бог — это добро, да? Говорят бог — всеобъемлющ. Если он со своим добром всеобъемлющ, значит, для зла места не остается. Но ведь зло существует? Тогда что? Он не всеобъемлющ? Или, получается, не всесилен, раз смог допустить в своем пространстве существование дьявола со злом? Какой же это бог, если не всесилен? Но нет! Он всеобъемлющ и всесилен! Откуда же тогда зло? И это — главный вопрос. Какой же думаешь ответ? Ответ таков: бог — есть дьявол, дьявол — есть бог! Единое целое! Палка о двух концах: сколько её не дели, останутся два конца. В жизни хватает примеров, когда добро становится злом, а зло — добром. Классический: безнадежно больной просит сделать инъекцию, чтобы умереть. Можно оценить поступок врача, исполнившего эту просьбу? Ежели он её выполнит — сделает добро умирающему, сократив его страдания, но пойдет против воли бога, давшего человеку жизнь. Не выполнит — чист перед богом, зато продлит муки больного, в глазах его — останется черствым и бездушным. Как определить, что здесь добро, а что зло? Что от бога, а что от дьявола? Определить нельзя, потому что, бог — это и есть дьявол! Хорошее — это и есть плохое! Плохое — это и есть хорошее! В молодости от меня ушла девушка. Я был на грани помешательства, пока не понял: хорошо, что ушла. Она ещё не стала женой, и если бы ушла после свадьбы — было бы хуже! Но и тогда было бы хорошо: чем жить с неверной женой — пусть лучше уйдет! И я молился богу за то, что он принес мне страдания. И проклинал его за то, что подарил мне счастье побыть с этой девушкой.

— Ты философ, однако! — удивленно приподнялся на локтях Атамбай. — Не ожидал, не ожидал! Не только философ — еретик! Лет четыреста, триста тому назад тебя сожгли бы на костре за богохульство! Интересно, а как тебе видится создание мира? Человечества?

— Могу сказать… Ну, во-первых бог существует — это точно, из этого и буду исходить. А во-вторых… Ты веришь в искусственный разум?

— Нет. Причем здесь он? Технический разум зависит от человека, сколько бы ни был совершенен. ЭВМ без человека — груда железа.