Идет охота на "волков"

Этой ночью афганцы переплыли Пяндж. Бойцы погранотряда, используя приборы ночного видения, следили за передвижением талибов. Группа нарушителей бесшумно и уверенно двигалась в горы Таджикистана, туда, где ждала засада. Бой получился жестоким и коротким. Окруженные слуги Камалбека отстреливались яростно. Ни один не сдался в плен, хоть на это рассчитывали спецслужбы, в надежде нащупать нить, ведущую к Бородатому.

— Аллах акбар! — орали ополоумевшие фанатики, выбегая под пули.

Битва закончилось, а на другой стороне реки шнырял по берегу джип Почихана. По телефону он узнал результат похода, и оплакивал единственного сына.

Спецназ КНБ с подразделениями полиции брали под арест имущество «Серых волков» по всему Шымкенту и области. Шли аресты членов банды, списочный состав которой находился и в прокуратуре, и в полиции, и в КНБ. Над городом с утра кружили вертолеты, Ромейко с шефом-полковником, и с генералом УВД области, наблюдали за действиями подчиненных с воздуха.

— На час опоздали! — борясь с ревом мотора, кричал Ромейко. — Часть работы за нас выполнили воры!

— Это и к лучшему! — проорал генерал. — Людей сберегли! Риску меньше!

— Теперь с ворами бы разобраться! — добавил полковник, натягивая наушники.

А Цаца в это время, стряхнув ампулу и наполнив шприц, снова укололся. Торч ещё не наступил — постучали в окошко, выглянул — Мурка! Побежал открывать.

— Ка-какими путями?

— Твою квартиру не пасут! Отлежаться надо!

— Заходи, заходи!

Мурка, сменив батарею на телефоне Цацы, кому-то звонила, отдавала приказы, нервничала, орала. А Цаца глядел на неё бессмысленными глазами, рот растянулся в улыбке. Он видел только тонкую белую шею, нежное горло, и руки сами собой лезли в карман за старыми колготками. Подошел сзади, любуясь холеной, глянцевой кожей Мурки, накинул колготки, и борясь с извивающимся телом, стал затягивать петлю. Телефон выпал…

Когда раненый в живот Костя, еле волоча ноги, ввалился в квартиру, мать и отец с испугу ничего не могли спросить, только бессмысленно блеяли. Через некоторое время, придя в себя и кое-как осмыслив ситуацию, отец побежал заводить машину, чтобы срочно выезжать в Алма-Ату к родственникам, к другу хирургу. Главное — не отмечать в чимкентской больнице огнестрельное ранение. Костю уложили на сидение и жигуль сорвался с места. Не доезжая Тараза, стало совсем плохо, он бредил, не узнавал отца и мать, она держала его голову на коленях и смачивала губы водой. Километров через пять он затих.

43

Через неделю, когда суматоха в городе улеглась, Юля брела по аллее парка. Летний ветер теребил листву, здесь, в глубине, было тихо, спокойно и грустно. Присела на скамейку под вязом, вверху, спрятавшись за ветки, выводил трели кенарь. Грека нет. Странно. А любовь? Была?

Поднялась и пошла вдоль кустов шиповника, над которым вились редкие бабочки. Тетю Валю нужно увольнять, одной ей прислуга ни к чему. Спасибо конечно, что развязала утром, не появись она вовремя — загнулась бы Юля. А теперь хорошо заплатить, и уволить.

Выйдя из парка, зашла в продуктовый магазин, купила кефир, пельмени в пачке, двести граммов копченой колбасы, водку. На базарчике возле магазина купила килограмм помидоров и полкило абрикосов, и почувствовала — сзади тянут за сумку. Первая мысль: воры! Мгновенно собралась и обернулась.

— Юлька! Я так рад! — Сережа стоял тоже с покупками и улыбался. — Давно, давно не встречались!

— Сережа! — отлегло у неё от сердца. — Ты как здесь?

— Как и ты. Покупаю продукты.

— Из Кентау приехал?

— Нет. Еду. Из командировки возвращаюсь.

Они остановились на углу улицы, мимо проносились машины.

— Как живешь, Юлька? Так соскучился! — держа в обеих руках покупки, спросил он.

Она подошла ближе, прижалась головой в его груди.

— Хорошо живу. Очень хорошо. — и прижалась крепче, чтобы не видел слез.

— А я тоже хорошо. Иногда грустно, но все же благодарен тебе. Благодарен, что ты была, еще больше благодарен — что ушла. Ты не представляешь, как я любил, и никто не может представить. Не мог ничем заниматься, в голову ничего не лезло, только ты! Будто околдованный! Просто окаянство! Когда ты меня бросила, думал — жизнь кончилась! Но — нет, жизнь продолжается. Встретил девушку, люблю не так, как тебя, а я счастлив. Вот понимаешь — счастлив! Надежно с ней. Спокойно. Благодарен тебе, благодарен судьбе за это. Раньше, когда мысли были только о тебе, не мог писать. А теперь, за этот год, сочинил труд, который оценили в Алма-Ате. Представляешь? Зовут на работу. Но не знаю. Жена в положении… А без неё я никуда.

Юля незаметно смахнула слезу.

— Рада за тебя. Рада, что все удачно получилось. Будет девочка — назови Юлей? А? Прошу!

— Н-нет. Мы придумали другое имя.

Юля помолчала.

— Ну, и правильно. Что ж, прощай?

— Прощай, Юля. Удачи тебе. Пока.

Они разошлись.

После обеда Юля проехала на кладбище, проходя мимо могилы Шерифа, увидела свежие цветы с ленточкой: «От Мурки».

_{Июнь, 2003 год.}