Иди ко Мне!

— Праведных ведёт в Царство Божие апостол Пётр, а грешных — Сама Царица Небесная.

Преподобному старцу Амвросию были уже открыты сроки его кончины, когда он назначил празднование иконе «Спорительница хлебов» на 15/28 октября — как выяснилось позже, на день своего погребения. В этот день шёл дождь, но свечи не гасли на ветру. И заново осмыслялась символика иконы — нива, жатва и слова Спасителя, сказанные о зерне: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода» (Ин. 12, 24).

Притча о зерне — это притча о самоотверженной любви, дающей дивные духовные плоды, а иначе пуста и бесплодна душа. «Настанет День Последний, — писал святитель Николай Сербский, — наступит и ликование для сатаны из-за жатвы обильной. А колосья-то все пусты... Но по глупости своей сатана меряет числом, а не полнотою. Один Твой колос, Господи, Победитель смерти, стоит всей жатвы сатанинской».

Об одном таком колосе на ниве Божией — о монахине Вере — я и пыталась рассказать. Как и многие из нас, она поздно пришла к Богу. Но с какой горячей безоглядной любовью она откликнулась на призыв Божией Матери: «Иди ко Мне!» Всех нас любит и зовёт к Себе Милостивая Заступница. Но как откликнуться на этот призыв, если мы ищем покоя в мнимом покое, и нет решимости идти путём любви — путём зерна?

ЧАСТЬ 4

Хождение по водам в эпоху бурь

Человек за бортом

«Любовь — это картошка»

Инициатива наказуема. И стоило мне организовать клуб для трудных подростков, как там появился бойкий молоденький журналист, решивший взять у меня интервью.

— Вы любите подростков? — спросил журналист.

— Нет.

— Не понял... Хорошо, спрошу иначе. Вот, допустим, навстречу вам по улице идёт подросток- правонарушитель со своей бедой. Как вы поступите в таком случае?

— Перейду на другую сторону улицы.

— Как? Вы бросите человека в беде?

— Я бы бросила, да не получается, потому что человек идёт следом за мной.

Журналист расстроился. Он уже выносил в душе ту пламенную концепцию, когда любовь, мол, спасает мир: и стоит окружить заботой этого юного уголовничка (отбил студенту почки, за что и отсидел по малолетке свой срок в колонии), как душа его расцветёт, словно райский сад.

— Вы имели когда-нибудь дело со шпаной? — спрашиваю журналиста. — Нет? Тогда я расскажу вам одну историю.

А история была такая. Поздним вечером я возвращалась домой по тёмной безлюдной улице, как вдруг услышала топот ног. Неразличимые в темноте тени окружали меня сбоку и сзади и по всем правилам волчьей охоты брали жертву в кольцо. Позже, уже в аспирантуре, я вычерчивала для диссертации схемы таких преступлений. Вот подвыпившие подростки идут по ночному городу, но на полицейского не нападают — он вооружён. Спортсменов и крепких мужчин не трогают — те могут дать сдачи. Им нужна тёмная улица (нет свидетелей) и та заведомо слабая жертва, над которой можно безнаказанно измываться, бить, калечить и втаптывать в грязь. Они наслаждаются, когда их боятся. И главный приз их ночной охоты — это ужас жертвы, позволяющий в горделивом превозношении осознавать свою «власть» над людьми.

Словом, мой случай вполне укладывался в классику жанра. Всё дальнейшее было предсказуемо — сейчас, думаю, ножичком будут угрожать. И действительно, в темноте щёлкнул нож-выкидушка, в лунном свете блеснуло лезвие. И тут, ослепнув от ярости, я пошла прямиком на нож, прошипев угрожающе: «Сдохну, а на колени перед мразью не встану!»

Фары машины, свернувшей в проулок, высветили на миг нашу компанию, а нападавшие вдруг попятились и, сдёрнув кепочки, закивали:

— Здрасьте, Нина Александровна!

Это были мои подопечные из клуба, и особенно угодливо кланялся Кошкин, ещё не успевший спрятать свой нож.

Господи, сколько же сил на них было потрачено! Мы ходили вместе в походы, устраивали диспуты и встречи с интересными людьми. Мы, наконец, читали умные книги. Но что миллион самых умных книг, если в тот миг стали реальностью разве что горькие слова поэта «Да, долго зверь таился в человеке!»

— Но ведь наверняка есть положительные сдвиги, — упорствовал журналист.

— Есть. Недавно Рома Авдеев огрел стулом Кошкина за то, что тот матерился при мне. Заступился за меня, понимаете, поскольку я мата не выношу.

Журналист ушёл недовольный, задиристо спросив на прощанье:

— Значит, вы не верите во всепобеждающую силу любви?

— Почему же, верю. Но, как говорит одна мудрая женщина, мать троих детей, «любовь — это картошка». То есть надо чистить картошку, готовить обеды, прощать обиды, стирать, убирать и нести свой крест.