Идущие сквозь миры

Ее обыскали, обнаружили случайно затесавшуюся гостевую визитку нашего отеля и немедленно позвонили туда. И им охотно подтвердили, что да, у них действительно проживает бедная девушка, которая явно не в себе и о которой, наверное, уже беспокоятся ее родные.

Когда ее грузили в машину, она отбивалась, царапалась и даже пыталась укусить полицейского.

Пока патрульный охотно давал нам пояснения, наш капитан о чем-то негромко беседовала с начальником патруля. Видимо, он остался доволен ее объяснениями, поскольку, вежливо козырнув, собрался садиться в машину.

На прощание Мидара протянула ему пачку наших документов, а потом, словно поколебавшись, еще какую-то узкую прямоугольную карточку нежно-зеленого цвета, покрытую тиснеными серебряными знаками.

— Если вам потребуется поручительство, можете позвонить по указанному телефону и спросить обо мне. Тэльда Миккхан, не забудьте… — донеслось до меня.

Инспектор пробежал карточку глазами, на миг удивленно приподнял брови, но тут же как ни в чем не бывало важно кивнул. Затем просмотрел бумаги и вернул нам.

— Ну, раз среди ваших друзей такой достойный человек, то, думаю, вопросов не возникнет. Но если задумаете переехать, сообщите в полицию новое место жительства, — бросил он, выходя на улицу.

— Готова дать руку на отсечение, что он больше нас не побеспокоит, — сообщила капитан, проводив взглядом кар, выкрашенный в лиловый цвет и украшенный полицейской эмблемой — распахнувшим пасть гребнистым крокодилом.

— Ты уверена?

— Я кое-что вложила между документами.

— Что именно?

— Карточку на предъявителя. Синюю. Между прочим, их осталось не так уж много.

Обступив бледную, какую-то неживую Файтах со всех сторон, мы вошли в лифт. Ингольф и Секер крепко держали ее за руки.

Когда мы вошли в номер и посадили ее на диван, она тоже никак не прореагировала.

— Итак, я жду объяснений, — произнесла Мидара, становясь против нее и уперев руки в бока. — Чего ты добивалась, когда хотела нас выдать? Отомстить? Ну, отвечай! Хуже тебе точно не будет: два раза тебя все равно не убить при всем желании.

— Я думала… — наконец вымолвила Файтах. — Я надеялась… что когда они научатся обращаться с этим вашим Ключом, то в благодарность вернут… помогут вернуться на родину.

— Ясно: нами, стало быть, расплатиться хотела? А я еще защищала тебя! — с неподдельной злой обидой высказалась Таисия.

— Я вам в верности не клялась, — с обреченным достоинством заявила девушка.

— А ты подумала… — вступил в разговор Дмитрий. — Подумала, что они могут устроить у тебя дома то же, что и тут, в Каоране?

Файтах побледнела и ойкнула, прикрыв рукой рот. Видимо, эта совсем простая и очевидная мысль в голову ей не приходила.

Мы молча сидели, глядя на Файтах и думая об одном и том же.

Решение проблемы, стоявшей перед нами и именовавшейся «Файтах нун Тере», напрашивалось вполне определенное. Самое простое и легкое. Даже, можно сказать, в нашем положении — очевидное. Ну, оставались технические детали, вроде того, где спрятать труп…

И похоже, это понимала и сама виновница неприятностей. На глазах она словно сникала, глаза ее, прежде возбужденные, тускнели.

— Только… я прошу, не надо меня насиловать, и убейте без мучений, — вдруг робко попросила она, всхлипнув. Похоже, тема изнасилования стала ее пунктиком.

Повисло молчание. Мы смотрели друг на друга, чувствуя примерно одно и то же.

Мы не могли просто так взять и убить безоружного и беззащитного человека, тем более юную девушку.

Даже Ингольфа — наверняка в прошлом расправившегося не с одной такой, — судя по выражению лица, такая перспектива тоже отнюдь не вдохновляла.

Мидара обвела нас взглядом — не то понимающим, не то презрительным.

— Ладно, — бросила она, — вижу, придется опять мне…

Рука ее скользнула в карман, отчего — могу в этом поклясться — мы синхронно вздрогнули.

Но Мидара извлекла из кармана всего лишь наручники — непонятно, откуда она их взяла. Несколько секунд — и запястье Файтах было приковано к кронштейну на стене. Затем вытряхнула на ладонь из пластикового пузырька пару таблеток.

— Это снотворное, — сообщила она. — Безвредное, сколько его ни съешь, и не дающее привыкания. Ты его скушаешь и заснешь — на сутки. Пока ты посидишь на цепи. А когда мы будем уходить, то угостим тебя этими же таблеточками. А там — иди на все четыре стороны и живи как знаешь. Повезет — не пропадешь. Побрякушки твои мы тебе оставим, не все… хотя, по совести говоря, следовало бы их забрать… Ладно, уфф, пошли, ребята, отдохнем. — Она вытерла лоб. — Все хорошо, что хорошо кончается. Насчет остального будем думать потом. А пока… Ингольф, принеси даме пива!

— Слушаюсь! — довольно рявкнул скандинав.

Василий (продолжение)

Прошли дни, сложившись в недели. После истории с неудавшимся бегством Файтах Мидара уже не считала нужным скрывать свое увлечение на стороне.

Дела она начисто забросила, пустив все на самотек, и пропадала в обществе своего неизвестного кавалера целыми сутками, появляясь в гостинице раз в два-три дня и на наши редкие вопросы отделываясь односложными ответами или молчанием.