Иерусалим: Один город, три религии

Евсевий не полностью отказался от своих прежних воззрений. Он продолжал именовать город Элией, не видя в этом языческом метрополисе ничего священного и считая, что думать иначе «не только низко, но и нечестиво», это «признак чрезвычайно низменного недалекого ума» (Евсевий, Проповедь на Псалом 87). Название «Иерусалим» относилось только к гробнице Христа и новым постройкам Константина на Западном холме. Остальная Элия была такой же частью грешного мира, как и раньше, и вдобавок виновным городом. Евсевий именовал построенный Константином храмовый комплекс «Новым Иерусалимом» именно потому, что его воздвигли «в противоположность так называемому древнему» (Евсевий, Жизнь Константина 3:33). Новый Иерусалим ни в чем не был похож на иудейский город, когда-то проклятый Иисусом, и вскоре стал для христиан еще одним удобным местом размышлений о поражении иудаизма. Мартириум, находившийся на одной из самых высоких точек Западного холма, господствовал над оскверненной Храмовой горой. Такое его расположение наглядно подтверждало торжество новой веры, которая пользовалась теперь покровительством самого императора, тогда как от иудаизма в Элии не осталось и следа. В этом смысле возникновение Нового Иерусалима отвечало прежним представлениям Евсевия. Христианам не надо было больше прятаться, и их вера смогла обрести корни в земном мире. Христианская церковь, заняв прочное место в общественной жизни империи, стала приобретать принципиально новые черты. В этом процессе Новому Иерусалиму отводилась важная роль. Однако нарождавшееся христианское самосознание покоилось на пагубном отрицании прежних традиций, что ярко проявилось в Элии. Новый Иерусалим был враждебен своим предшественникам: его основание сопровождалось яростным уничтожением языческой святыни, при котором древние божества объявлялись демонами, и высокомерным утверждением превосходства христианства над иудаизмом. Все то время, что Иерусалимом правили христиане, евреям не разрешалось там жить. Старый запрет оставался в своде законов Римской империи. Хотя христиан больше никто не притеснял, они все еще сохраняли привычку защищаться и готовность в любой момент дать решительный отпор любому противнику. Увы, гонения не всегда учат своих жертв состраданию. С самых первых дней в Новом Иерусалиме жила нетерпимость по отношению ко всем «чужим», весьма далекая от учения Иисуса о милосердии.

Поэтому Евсевий считал, что Элия безнадежно заражена иудаизмом и язычеством. И он по-прежнему игнорировал «святые места» нового Сиона, которые, возможно, также старался лишить финансирования, употребляя для этого свое влияние на Константина. Эти объекты были очень важны для Макария – соперника Евсевия. Конечно, епископ Элии добился огромного успеха с открытием гробницы Иисуса, но в последующие годы Евсевий предпринял определенные шаги для того, чтобы и его

теология наложила отпечаток на процесс христианизации Палестины. Так, когда Палестину посещала теща Константина Евтропия, Евсевий как митрополит, скорее всего, сопровождал ее в паломничестве по святым местам. Прибыв в Мамре близ Хеврона, где по преданию Аврааму явился Бог, Евсевий, надо полагать, обратил внимание высокой гостьи на сомнительный характер существовавшего там культа. Не будем забывать, что фигура Авраама была чрезвычайно важна для Евсевия, а потому его наверняка ужасали празднества, устраиваемые совместно иудеями, христианами и язычниками в честь библейского патриарха. К священному дубу в Мамре каждый год стекалось множество народа из различных областей Палестины, Финикии и Аравии, чтобы провести ярмарку и веселые торжества, где иудеи, христиане и язычники поклонялись кто Богу Вседержителю, кто Зевсу Олимпийскому. Они взывали к ангелам, возливали вино и воскуряли фимиам; язычники приносили в жертву тельцов или агнцев. Все совершалось очень чинно и благопристойно, люди наряжались на праздник в лучшие одежды, не допускалось ни распущенности, ни нарушения приличий. И все же Евсевия раздражали эти вселенские сборища. Усматривая в них нечестивое заигрывание с ложными верованиями, Евсевий постарался соответствующим образом настроить Евтропию, дабы та поставила в известность Константина. Удар был нацелен на Макария, к духовной юрисдикции которого относилось это место. Вскоре епископ Элии получил от императора резкое письмо с упреками за то, что он позволяет «святые места осквернять непотребными жертвами». Как явствует из письма, ко времени его написания Константин уже испытывал влияние теологических воззрений Евсевия. Именно в Мамре возникла религия Слова, там «получил свое начало и обряд святого служения. Там сперва сам Спаситель с двумя ангелами почтил Авраама славным своим явлением» (Евсевий, Жизнь Константина 3:53). Подле алтаря, колодца и дуба Авраама Константин, которого Евсевий величает вторым Авраамом, велел построить базилику.