Иерусалим: Один город, три религии

Провал Второго крестового похода наверняка омрачил праздник освящения вновь отстроенного храма Гроба Господня, состоявшийся 15 июля 1149 г., ровно через 50 лет после взятия Иерусалима. По окончании церемонии верующие торжественной процессией прошли к Храму Господа, а оттуда в долину Кедрона, к могилам крестоносцев, погибших при взятии Иерусалима. Последним пунктом стал крест на северной стене в том месте, где рыцари Готфрида Бульонского прорвались в город в 1099 г. Контраст с недавним фиаско, скорее всего, ощущался очень болезненно. Зато новый храм Гроба Господня был действительно выдающимся достижением: крестоносцам удалось соединить в одном большом здании в романском стиле ранее разрозненные христианские святыни – гробницу Иисуса, камень Голгофы и крипту, устроенную в скале там, где, как считается, императрица Елена нашла Животворящий Крест (см. схему). Высокая триумфальная арка связала ротонду XI в., построенную Константином Мономахом, с новым храмом на месте бывшего церковного двора. При этом западноевропейская архитектура не диссонировала с византийской, и крестоносцы постарались добиться гармонии с местным стилем – которой им, к сожалению, так недоставало в жизни. Остатки гробницы Иисуса покрыли мраморной плитой, которая позднее была обложена золотом. Стены украсились мозаиками и узорами из цветных мраморных плит, что придавало внутреннему пространству блеск и изящество, – это былое великолепие сейчас утрачено, и его трудно представить себе в сегодняшнем мрачном здании.

Нур ад-Дин продолжил военную кампанию против крестоносцев. Его план заключался в том, чтобы со всех сторон обложить франков владениями мусульманской империи, поднявшей знамя джихада

. Тем временем в Иерусалимском королевстве не прекращались внутренние распри. Казалось, дух воинственности, которым были проникнуты все стороны жизни крестоносных государств, заставил франков враждовать между собой. В 1152 г. молодой король Балдуин III столкнулся со своей матерью Мелисендой, которая начала укреплять против него Иерусалим. Если бы не горожане, заставившие Мелисенду сложить оружие, началась бы открытая гражданская война. Тамплиеры и госпитальеры тоже были не в ладах друг с другом, и ни те, ни другие не желали подчиниться воле короля или патриарха. Госпитальеры выстроили в своем квартале башню, которая была выше храма Гроба Господня, тем самым умышленно нарушив закон и бросив открытый вызов власти. Кроме того, они мешали богослужениям у Гроба Господня. По рассказу Вильгельма Тирского, едва только патриарх поднимался на кафедру, как они «сейчас же начинали звонить в многочисленные колокола, да так усердно и долго, что ни патриарх не мог произносить проповедь, ни народу, несмотря на все старания, не удавалось его услышать». Когда же патриарх попытался увещевать госпитальеров, те просто-напросто ворвались в храм Гроба Господня и выпустили поток стрел (Вильгельм Тирский XVIII: 3). Очевидно, жизнь в Святом городе не научила крестоносцев следовать христианской этике любви и смирения.

Пагубная разобщенность королевства франков дошла до предела, христиане совершенно погрязли в собственных раздорах. Они попытались предвосхитить планы Нур ад-Дина по покорению фатимидского Египта, но потерпели неудачу – Египет завоевал полководец Нур ад-Дина Ширкух, курд по происхождению. В 1170 г. племянник Ширкуха Юсуф ибн Айюб, сменивший его на посту визиря Египта, упразднил шиитский халифат. Юсуф, носивший прозвище Салах ад-Дин («Защитник веры»), или, как это звучало в произношении франков, Саладин, был всецело предан идее джихада, но считал, что именно ему, а не Нур ад-Дину, суждено освободить Иерусалим. На этой почве у него возник конфликт с Нур ад-Дином, и когда в 1174 г. тот умер от сердечного приступа, Салах ад-Дин вступил с его сыном в борьбу за власть над империей. Политический и военный талант в сочетании с великодушием и истинным благочестием принесли Салах ад-Дину поддержку мусульман, и в течение десяти лет его признали своим вождем большинство главных городов региона. Теперь крестоносцев со всех сторон окружала исламская империя, во главе которой стоял благочестивый и любимый подданными султан, поставивший себе цель уничтожить франкские королевства.