Иерусалим: Один город, три религии

Балиан сделал все, что было возможно при имевшихся скудных возможностях, но ситуация была безнадежной. 26 сентября 1187 г. воины Салах ад-Дина пошли на приступ со стороны западных ворот и одновременно повели подкоп под северную стену поблизости от ворот Cвятого Стефана. Спустя три дня большой участок стены – вместе с крестом Готфрида – обрушился в ров, но защитники города успели соорудить внутреннюю защитную стену. В этот момент Балиан попытался договориться с Салах ад-Дином о мирной сдаче города, но Салах ад-Дин, поклявшийся взять город мечом, был непреклонен: «Мы поступим с вами точно так, как вы обошлись с горожанами, когда брали Иерусалим, – заявил он Балиану, – мы будем убивать, брать в рабство и чинить прочие жестокости» (Maalouf, p. 198). И тогда Балиан предпринял отчаянный шаг. Раз никаких надежд больше нет, сказал он, христианам нечего терять. Поэтому они убьют своих жен и детей, сожгут свои дома и имущество, разрушат Купол Скалы и Аль-Аксу, а затем выйдут навстречу Салах ад-Дину, и каждый, прежде чем умереть, убьет хотя бы одного мусульманина. Салах ад-Дин, посоветовавшись с улемами

, согласился ради спасения мусульманских святынь и жизней мусульман отступить от клятвы и мирно занять Иерусалим, однако не позволил франкам остаться в городе. Франки становились пленниками султана и могли вернуть себе свободу за выкуп – впрочем, весьма скромный.

2 октября 1187 г., ровно в тот день, когда мусульмане отмечали годовщину Ночного путешествия и вознесения Пророка, победоносное войско Салах ад-Дина вступило в Иерусалим. Султан сдержал слово – ни один христианин не был убит. Бароны легко смогли выкупиться, а бедняки нет, и они стали пленниками. Но многих из них Салах ад-Дин все-таки отпустил, тронутый до слез горем семей, которые разлучали, обращая в рабство. Брат Салах ад-Дина Аль-Адиль так страдал, что попросил для себя тысячу пленников и тут же на месте отпустил их. Всех мусульман крайне возмущало зрелище того, как более богатые горожане покидают город и при этом забирают свое имущество, не пытаясь выкупить сограждан. Мусульманский историограф Имад ад-Дин аль-Исфахани, который был непосредственным участником событий, описал в своей книге, как увидел ломящиеся под тяжестью сокровищ повозки патриарха Ираклия и попросил Салах ад-Дина конфисковать эти богатства в счет выкупа за освобождение оставшихся пленников. Султан не согласился, сказав, что намерен в точности соблюсти договор, «и тогда христиане повсюду будут помнить то добро, какое мы им сделали» (Maalouf, p. 200). Он не ошибся. Западноевропейских христиан немало смущал тот факт, что мусульманский правитель вел себя при взятии Иерусалима куда более «по-христиански», чем их собственные крестоносцы, и они складывали легенды, в которых Салах ад-Дин выступал своего рода почетным христианином. Существуют даже предания о тайном крещении султана.

Эпопея Крестовых походов на Иерусалим почти завершилась. Вернув себе аль-Кудс, мусульмане попытались воссоздать в нем прежнюю систему добрососедства и интеграции разных конфессий, но жестокость крестоносцев непоправимо извратила отношения между исламом и христианством. В лице крестоносцев мусульмане впервые столкнулись с западным миром, и этот горький опыт не забыт до наших дней. Претерпев столько страданий от рук Христова воинства, мусульмане начали по-другому смотреть на свой Святой город. Их любовь к аль-Кудсу с тех пор сделалась воинственной, и ислам в городе перешел в более активное наступление, чем в прежние времена.

Глава 14

Джихад