Иерусалим: Один город, три религии

Фактически же две половины города все больше расходились физически (Benvenisti, pp. 39–40). Арабский Иерусалим, невзирая на напряженные отношения с иорданским правительством, естественным образом ориентировался на восток, по направлению к Амману, а еврейская часть города постепенно отодвигалась от опасной нейтральной полосы в сторону Тель-Авива и побережья. Районы Западного Иерусалима, прилегавшие к границе, представляли собой трущобы, населенные сефардами. Торговый центр на улице Бен Иегуды, оказавшийся в зоне досягаемости арабских снайперов, был заброшен. Новые районы строились на вершинах холмов к западу от города. Географическим центром Западного Иерусалима теперь стал Гиват-Рам, где вырос новый кампус Еврейского университета. Этот район расположен значительно западнее муниципальной границы, существовавшей до 1948 г. Если бы такое положение дел сохранялось достаточно долго, Иерусалим превратился бы в два отдельных города с полосой мертвой земли и колючей проволоки между ними.

В 1965 г. на пост мэра Западного Иерусалима был избран Тедди Коллек, член недавно сформированной Бен-Гурионом Рабочей партии Рафи и не менее влиятельная фигура, чем Рухи аль-Хатиб по ту сторону границы. Этот коренастый волевой блондин добился в своем муниципалитете большей стабильности, чем удавалось его предшественникам. Он попытался скорректировать переориентацию города в направлении побережья. Так, существовал план перенести здание муниципалитета, находившееся прямо на границе, в один из новых западных районов, однако Коллек решил остаться на прежнем месте: мэру и его совету не следовало бросать восточных евреев, в их приграничных трущобах. Главную же причину, по которой был отменен переезд, сам Коллек объяснил так: «оставаясь прямо на границе, мы выражали свою веру в конечное воссоединение Иерусалима» (Kollek 1978, p. 183). Посреди разобщенности и всеобщего отчуждения послевоенных лет израильтяне начинали мечтать о единении, цельности и полноте.

В мае 1967 г. Израиль и арабский мир оказались перед угрозой новой войны. 13 мая СССР проинформировал Сирию, что Израиль готовит вторжение на ее территорию. Возможно, советскую разведку дезинформировали – на самом деле у Израиля не было планов подобного вторжения. Но президент Египта Гамаль Абдель Насер отреагировал на предполагаемую угрозу своему арабскому союзнику, перебросив 100-тысячный воинский контингент на Синайский полуостров и закрыв для израильских судов Акабский залив. 30 мая, несмотря на все просьбы Израиля воздержаться от участия в конфликте, король Иордании Хусейн подписал военное соглашение с Египтом. Великие державы поддержали ту или другую сторону, и над миром встала зловещая тень конфронтации. Израильтяне, слушая пламенные речи Насера, в которых он угрожал скинуть Израиль в море, готовились к худшему и ожидали нового Холокоста.

Всего за три недели до того, как разразилась война, в Западном Иерусалиме в самой идиллической обстановке проходили торжества по поводу Дня независимости Израиля. Это была особая годовщина, поскольку в 1967 г. произошло довольно редкое совпадение: дата провозглашения Государства Израиль по еврейскому календарю пришлась на 14 мая – соответствующую дату гражданского календаря. Из-за запрета ООН на любые виды оружия и военной техники на территории Иерусалима военный парад не мог состояться. Вместо этого мэр Коллек предложил спонсировать за счет муниципалитета включение в программу праздничного концерта песни, которую должна была сочинить известная поэтесса и композитор Наоми Шемер. Песня, получившая название «Золотой Иерусалим», имела огромный успех и мгновенно облетела весь Израиль. Это – объяснение в любви к городу с трагической историей, у которого «в сердце стена», но можно заметить, что часть его пропала из поля зрения израильтян, как будто закрытая слепым пятном:

Казалось, вымер рынок старый,Ушла навек вода,

Разрушен Храм, и песнь шофараУмолкла навсегда[90].