Иешуа, сын человеческий

— Вон за тем утесом. Вьяса-Кришна был гоним куравасами и должен был скрываться. Вот он и выбрал место, которое не сразу можно увидеть. А Храм и священный город при Храме был превращен Кришной в крепость. Отсюда он вдохновлял тех, кто шел по пути Рамы, по пути Солнца, а не Луны, на великую войну. И он победил. Ты оценишь его великий подвиг, узнав Веды.

Еще добрые полдня пути, и за утесом открылся город, стены которого из тесаного песчаника словно гордились и своей высотой, и своей неприступностью. Да, укрывшись за ними, можно руководить. Действительно, на них не взберешься, не приставив лестниц, но и это почти невозможно, ибо стены сооружены были буквально по краям обрывов. Естественных ли, рукотворных ли — этого сейчас уже никто не мог знать.

Иисус еще только подходил к воротам, а они уже распахнулись настежь, и жрецы в белоснежных одеяниях торжественно выступили навстречу. Во главе их шествовал с факелом в руке, хотя день был еще в полном разгаре, Великий Посвященный, которого здесь почитали за брихаспати — наставника не только жрецов, но и богов.

— Мы чтим твое Великое Посвящение, торжественно начал он слова приветствия, — но ты, переступив порог Храма, где покоятся смертные останки Вьясы-Кришны, становишься на многие годы брахмачарином — учеником Брахмы.

Иисус покорно склонил голову в знак согласия.

Он предполагал, что и здесь, как у ессеев и как у жрецов Храма Озириса, придется ему пройти определенные испытания, быть может, еще более сложные, чем в Храме Солнца, вышло, однако же, иначе: омыв и дав отдохнуть несколько часов с дороги, позвали его на общую трапезу, где определили ему место по левую руку брихаспати. Стало быть, по разумению Иисуса, его здесь восприняли все же не как ученика, а как Великого Посвященного пятой степени. Значит, никаких испытаний не предвидится, и доступа в тайное Святилище Знаний он получит беспрепятственно.

Иисус не ошибся. Уже утром ему определили наставников, и один из них повел его знакомить с Храмом. Никаких тайных ходов, никаких скрытых дверей, кроме одной — в хранилище Вед. Все остальное — открыто. Все понятно и в залах, каждый из которых посвящен одному из богов или нескольким, схожим по функциям, но менее значимым, второстепенным в иерархии пантеона богов. Вдоль стен — статуи, а на самих стенах — горельефы и барельефы, рассказывающие о жизни богов и их функциях. И везде — апсары. Божественные танцовщицы, которые живут в воздухе, меняя свой облик в интересах богов.

— Они, — пояснил жрец, — нежные спутники всех богов.

К концу осмотра Иисус уяснил, что боги Индии подобны богам Олимпа, с теми же предназначениями: Индра — верховный бог пантеона, бог грома и молний; Агни — бог огня; Сурья — бог солнца; Тавашар — бог-созидатель, строитель, мастер; Ушас — богиня утренней зари; Яма — владыка царства мертвых; Варуна — вершитель правосудия…

Пища и питье богов индийского пантеона тоже священны — сок божественного дерева Сома.

Как случилось, что греки позаимствовали индийский пантеон, изменив лишь для своего удобства имена богов? И когда? Возможно, во времена Александра Македонского, покорившего сначала Грецию, а затем и Индию? А может, еще раньше? Хотя вряд ли, ибо Александр покорил Грецию, когда она еще не выросла из детских распашонок. Он принес с собой культуру Македонии, более высокую, истоки которой едины с истоками культуры Индии. Вернее сказать, они от одного корня — от высокопросвещенного и цивилизованного народа Парси.

Можно еще учитывать и то, что в завоевательном походе Александра Македонского было довольно много греков, игравших не последнюю роль в руководстве великого войска.

Впрочем, Иисуса не очень долго занимала эта мысль, он еще у ессеев понял, что верования всех арийских народов имеют один источник, они круто переплетены, взаимно обогащают и дополняют друг друга, хотя и имеют явно выраженный национальный колорит у каждого из народов. И как только вошли они в зал Рамы, мысли Иисуса сразу же приняли иное направление: он был поражен увиденным и разочарован услышанным.

Сам зал казался бескрышным, словно над ним нависло бескрайнее звездное небо, которое поддерживают колонны, все в барельефах и горельефах, по которым при определенном знании можно прочесть всю жизнь Великого Человека. В центре зала — алтарь, с правой стороны которого — статуя молодого крепкотелого воина с факелом в руке; с левой стороны — статуя женщины, которая держит в руках чашу. Перед алтарем — круг, испещренный какими-то непонятными знаками и линиями.