Иешуа, сын человеческий

Иисус заметил, как внимательно прислушивались к его словам жрецы и как наливается гневом лицо настоятеля, но продолжал:

— Бог един. И только ему, Создателю Всего Сущего, мы должны поклоняться как Отцу Небесному, считая себя…

— Ты нарушил наш уговор не входить в храм Эона со своим уставом! Ты обязан покинуть нас!

Иисус хотел было возразить, что он не давал никакого обещания, поэтому не является отступником от слова своего, но передумав, кивнул согласно.

— Завтра утром я сделаю это.

— Нет! Сейчас! Ученики твои и слуги соберут в дорогу все необходимое для тебя.

— Пусть будет так.

Иисус, казалось бы, выгнанный из храма с позором, все же остался доволен собой: он бросил в души жрецов-карейонитов семена истины, и Бог даст, они найдут благодатную почву, а сказанное им не почит в бозе.

Не мог Иисус даже подумать в тот момент, что мистерия, против которой он так решительно выступил, продолжит многовековую жизнь, только уже связанная с его божественным именем. Ежегодно станут проводить мистерию именно 6 января, назначив этот день днем его рождения, а мать его, окрестив ее Марией, Девой Непорочной, вознесут в ранг Богородицы. Более того, мистерия, тоже ежегодная, станет проводиться по поводу его воскресения, и назовут ту мистерию Пасхой, чем введут в заблуждение многих верующих из простолюдинов: пасха еврейская по поводу освобождения евреев от египетского рабства, при чем же тут пасха христианская? Тоже от египетского рабства свобода? Или от какого другого?

В Иерусалим

Но не вдруг. Не взяв ноги в руки, и вперед без остановок. Он вполне осознавал, что в Иерусалиме проповедовать можно будет лишь в Храме Соломона, а там священнослужители, наторевшие в дискуссиях, вполне могут поставить его в тупик; там фарисеи, которым тоже пальца в рот не клади. Они станут цепляться за каждую букву Закона, за каждую невольную оговорку, лишь бы отстаивать свое привилегированное право безраздельно влиять на души народа Израиля и, стало быть, пользоваться всеми благами, вытекающими из такого господства. Оттого-то он и решил испытать себя в синагогах Капернаума, Дальмануфы, Магдалы, Вифсаиды, Хоразина. Не заходить только в Тивериаду, чтобы не угодить в руки Антипе; обходить стороной также Иулиаду, Диокссарию и Сабасту, творения Иродов, где все было скорее римское, а не израильское, и где нельзя чувствовать себя спокойно, где невольно раздражаешься, глядя на однотипные дворцы с одинаковыми толстыми колоннами. Для Иисуса все это было чуждо и неприемлемо, и он не стерпел бы и заговорил об этом в проповедях своих, но это пока еще делать было рано, иначе не дойдешь до Иерусалима. Схватят.

Выбор очень верный, ибо возможность в провинциальных синагогах проповедовать была полной: священников как таковых в них не было. Вне Иерусалима синагоги имели лишь выборного председателя, старейшин, шаммаша или книгаря, гаццана, то есть сторожа и исполнителя решений синагоги о телесных наказаниях, которые имели обязательную силу для общины. Были при синагогах еще посыльные для связи с синагогами других городов. В этих провинциальных синагогах каждый желающий мог, взойдя на кафедру, читать параша или гафтара — места из Священного Писания и Пророков, установленные для каждого дня. Имел он и полное право на индраш — свое суждение о прочитанном. Но всякий, сидевший в храме, мог и возразить лектору, и задать вопросы, вот и получался как бы свободный обмен мнениями.

Хорошо было и то, что люди Геннисаретской равнины, что тянулась по берегу моря, с достатком воды и тучной землей, всю неделю трудились на полях или ловили рыбу, а лишь в субботу все собирались в синагогах. Охват получался полный, к тому же для подготовки к очередной проповеди у Иисуса имелась в распоряжении целая неделя.

Но была и опасность в задуманном предприятии: вдруг не утихли еще страсти, окружавшие недавно его, тогда вполне возможен возврат к гонениям, и если председатель и старейшины примут решение изгнать его из синагоги, а тем более побить камнями, путь в ту общину будет ему заказан. Поэтому, проводя свою идею о вере и нравственности, нужно опираться, без всяких неточностей и ошибок, только на высказывания Пророков, на Пятикнижие Моисея.

Не легко. Но это хорошая разминка перед предстоящими диспутами в Иерусалимском храме.

Начать Иисус решил с Капернаума. Войти в город без лишней огласки и остановиться в доме Симона и Андрея (они имели кроме дома у самой тони еще и до в Капернауме), где он уже останавливался не единожды и где его всегда встречали с радостью и почтением. Часть же учеников он разместил у Заведея, отца Иоанна и Иакова. До субботы оставалось несколько дней, и Иисус посвятил их повторению Священного Писания, отменив даже ежевечерние беседы с учениками своими.

Вот и суббота. Горожане потянулись к синагоге. Иисус не торопился смешаться с толпой. Он уже послал Симона к председателю с просьбой предоставить ему кафедру и получил на это согласие, поэтому он посчитал лучшим появиться в синагоге тогда, когда почти все будут в сборе. Появиться в сопровождении своих учеников.