Игра

Вечером, оставшись одна, я села в кабинете за письменный стол. Здесь было спокойно. Мне знаком этот запах, его ни с чем не сравнить: роскошный, тонкий, в меру горьковатый запах в замечательном сочетании восточных пряностей, трав и мускуса создавал такой приятный аромат. Этот запах, стоявший в кабинете, будоражил сознание. К запаху мужского парфюма примешивался запах дерева, из которого были изготовлены мебель и панели, покрывавшие стены, запах прокуренной дорогим табаком мебели, кожаного и курительного столика.

В этом доме не было штор. Да и не нужны они в местности, где в округе нет ни одного дома. Знала бы я в тот момент, как ошибалась тогда, в первые часы своего пребывания здесь. И я поймала себя на мысли, что удивляюсь не столько этому событию, сколько тому, что воспринимаю все как должное. Спокойно. Невероятно, сама удивляюсь собственным действиям. Прислушиваюсь к себе и поражаюсь: я согласилась оторваться от своих дел. Нет. Это, конечно же, с моей стороны не уступка кому-то. Это я сама себе уступала во взглядах и принципах. Я согласилась, поскольку это – логическое продолжение игры. И опять я не знаю правил. Я, которая старается быть осмотрительной и осторожной, и такое вдруг безрассудство с моей стороны. Вот оно, мое глубоко запрятанное. Многие считают меня человеком с четкой жизненной позицией, несгибаемой, надежной, рассудочной. И вот те на! Такое вдруг проявление запрятанной от всех авантюрности характера! Мое решение поехать в Болгарию, в Родопы, получать в подарок дом я не считала авантюрным, поскольку так было задумано не мною. Авантюрными были мои скрытые надежды на случайный успех в раскрытии тайны. Все относительно. И это мое тайное стремление помогало мне здорово, поскольку скрытые побуждающие причины, подспудные мотивы служат мощным двигателем.

В моей комнате было всего одно окошко, да и располагалось оно высоко под потолком. Занавесок не было, только уличные ставни, через прорезной узор которых просачивался белый матовый свет уличного фонаря, оставлявший на стене причудливые узоры. Стоя у большого окна в ванной комнате, я видела, как за стеклом падали снежинки. Огромные. Было безветренно, и они падали отвесно. Тихонько, чтобы не разбудить спавшего этажом ниже в гостиной Марко, я нашла нужную дверь и, выйдя на открытую галерею, увидела белку. Та, вытаращив глазки-бусинки, подозрительно посмотрела на меня – естественно, мы ведь не знакомы. Я заговорила с ней, видно было, что белка слегка сторонилась меня, но галерею не покинула. Правильно, это ее территория. А я кто? Я – чужой человек. То, что она здесь была частым гостем, видно было по оставленному на полу галереи деревянному ведерку с ореховыми скорлупками и кусочками сушеных яблок на дне.

Мне надо тоже что-нибудь положить туда.

Как успокаивающе подействовал густой вечерний снегопад! Тихий снегопад всегда действует успокаивающе, возникает даже ощущение благополучия, умиротворения – наконец-то я нашла подходящее слово. Наши эстонские сильные ветры и косые дожди изрядно надоели, измотали и тело и душу.

Снег падал отвесно, в свете уличного фонаря тени снежинок как маленькие букашки разбегались по белой глади дорожки как бы наперерез падающим сверху снежинкам. Что-то необъяснимо волшебное было в этой картине. Прежде я никогда не замечала, что у снежинок бывает тень. Бег теней от снежинок замедлился, и вскоре снегопад закончился. В это время снег в этой горной местности, очевидно, обычное явление, не зря же здесь неподалеку расположен горнолыжный курорт. Мне показалось, что где-то хлопнула дверь.

Вернувшись в комнату, я прислушалась и поискала взглядом Марко. Его не было ни слышно, ни видно. Только его красивый иссиня-черный шарф лежал сложенный вчетверо на спинке кресла возле письменного стола.