Игра

– Марко! Ты сегодня спать пойдешь? Я могу с тобой до утра беседовать. Мне машину не вести. Я в самолете высплюсь.

– Можно мне спать в твоей комнате. Я не буду к тебе приставать. Только не уходи никуда ночью.

– Не бойся. Не уйду.

Утром Марко, чистя зубы в ванной комнате, вдруг выглянул оттуда и сквозь сжатые зубы что-то сказал. Я не поняла. Марко повторил, теперь уже внятнее:

– Если встретишься с Баневым, смотри не влюби его в себя. Красимир Банев – мой папа.

Глава 17. Я Возвращаюсь домой!

Я возвращалась домой уставшая и преисполненная чувством светлой грусти. Да и грустью это противоречивое чувство нельзя было назвать, поскольку сюда примешивалось много других ощущений. Скорее это было расширением души до размера, когда все чувства кажутся безграничными. Мне не хотелось никого обременять дальней дорогой в Софию. Я вполне успевала и на автобусе. Вылет из Софии в Хельсинки был в 18:30. Но для этого мне все равно надо было попасть в Пловдив.

– Посмотрим, – сказал Марко. – Только автобусом ты не поедешь. Я сам отвезу тебя.

Мне было жаль Марко. Мы приехали в Пловдив в 11 утра, Марко поднялся к себе в квартиру, я осталась ждать его внизу, в машине. И в этот момент появился Слави Жейнов. Со свойственной ему легкостью и веселостью он побожился, что ему так или иначе надо по делам в столицу. Марко отдал Слави какие-то бумаги и коробки. У нас было время, и потому мы смогли спокойно, без спешки, позавтракать в том милом кафе. Официантка удивилась количеству заказанного кофе. Слави велел всем присесть на дорожку. У машины Марко обнял меня. Молча. Без слов. Все слова были уже сказаны раньше. И возможно, этим мы выдали свою тайну. Но Слави так хорошо улыбнулся Марко на прощание, что мне показалось, он в курсе наших с Марко отношений. Ну и ладно. Друзья ведь. Хорошо, что Слави сам согласился отвезти меня в Софию. Скорее, это устроил Марко. Но даже если так, это было оптимальным вариантом для нас обоих.

Солнце сделало свое дело, разгладив морщины сугробов. Лучи словно слизнули острые макушки снежных валов вдоль дорог. Я давно убедилась в том, что обратный путь всегда преодолевается намного быстрее. На этот раз это могло быть еще и потому, что погода была ясная, а мой попутчик, вернее, водитель, пребывал в прекрасном настроении. Он что-то напевал себе под нос. Спросил, может, я хочу послушать музыку по радио.

– Нет. Лучше спой мне свою любимую болгарскую песню, – попросила я его. Сначала Слави отмахнулся, мол, петь совсем не умеет. Но, почувствовав серьезность моей просьбы, уже через несколько секунд, прокашлявшись, затянул песню, и хотя слов, кроме одного имени, которое повторялось в припеве, я не поняла, прекрасная мелодия, печально-трогательная, и звучание болгарского языка тронули меня почти до слез. Спев песню, Слави немного подумав, спел другую. Болгарские песни, особенно народные, очень мелодичные, но грустные. Но мне как раз и нравятся лирические песни. В перерывах между пением Слави рассказывал мне о своих любимых ансамблях, исполнителях, я записала в блокнот название понравившейся мне больше всего песни, чтобы потом найти ее в YouTube. Эту мелодию я слышала по радио в машине у Марко. Неимоверно красиво звучала она в исполнении симфонического оркестра и скрипки. – Я думала, что это импровизация на тему какой-то народной песни. А скрипка звучала так, что душа возносилась к небу вместе с высокими нотами.

– Я знаю, о чем ты, – и Слави, оживившись, стал мне объяснять, что это песня Эмиля Димитрова «Ако си дал». Он вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула. Конечно же, знаю, имя этого талантливого композитора и певца мне известно еще с юности. Как и имя Бисера Кирова, и Лили Ивановой.

– А на скрипке эту мелодию исполняет наш скрипач-виртуоз Васко Василев. Только он теперь живет в Лондоне, ездит по миру с концертами. А дома, в Болгарии, бывает летом, и тогда дает концерты для своих. Этим летом он выступал в Пловдиве. Ты видела наш античный амфитеатр?

– Я кивнула.

– Вот там, в концертном зале под открытым небом, он играл так, что… слов нет… Ну вот как ты сказала о душе.