Игра без правил

Слушать все это Димке было очень тяжело. Он понимал, что не способен дать Дине и сотой доли того, о чем она грезит. Но как же быть, если при одном взгляде на нее Димино сердце начинало отчаянно биться, ладони противно запотевали, а кровь отчего-то приливала к лицу и, что самое неприятное, к щекам, отчего те делались малиновыми? Дима долго терпел эти мучения, но однажды все-таки решился и, столкнувшись с Диной у подъезда, завел с ней разговор и пригласил сходить завтра в кино. Но Дина в ответ только покачала головой, мол, как-нибудь в другой раз, и убежала по своим делам. А в душе Димы осталась незаживающая рана, которую он потом еще много лет с удовольствием лелеял и растравлял. Как большинство его сверстников, Димка Салап был и очень впечатлителен, и обидчив, и болезненно самолюбив. Хотя и не подавал виду, держал свои страдания в секрете ото всех и никому, кроме бабушки Лёли, о них не обмолвился. Даже родителям, с которыми у него всю жизнь были дружеские и доверительные отношения. Но Дину Тюлину мама и папа недолюбливали, считали, что она вырастет примитивной и ограниченной мещанкой. Слушая это, Димка только усмехался про себя. К сожалению, даже лучшие из родителей иногда не понимают самых элементарных вещей.

Другой явной страстью Димы стала вычислительная техника. В те годы – в начале и даже в середине восьмидесятых – большинство наших соотечественников имело о ней лишь смутное представление, в основном благодаря модной книге братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» да крылатой фразе из любимого народом фильма «Служебный роман»: «Очень хорошо, что в Швейцарии компьютеры». «Широким кругам общественности» это новое изобретение человечества было почти неизвестно, казалось чем-то далеким, абстрактным и уж совсем ненужным в повседневной жизни. Так, очередная игрушка для ученых и специалистов-инженеров. Однако Дима Салап относился к меньшинству. Как-то раз, когда отец взял его к себе на работу, мальчик заглянул в вычислительный центр – и с тех пор буквально заболел компьютерами. Он донимал вопросами сотрудников вычислительного центра, где с тех пор норовил оказаться при любой малейшей возможности, штудировал специальную литературу, всеми правдами и неправдами доставал зарубежные технические журналы и книги, которые уже мог читать свободно, без словаря. В пятнадцать лет он уже легко обращался с только что появившимися тогда персональными компьютерами, как опытный пользователь, а в шестнадцать написал свою первую программу. И чем больше он узнавал, тем тверже становилась его уверенность, что будущее именно за этими потрясающими интеллектуальными машинами, которые уже и сейчас дают человеку огромные возможности, а дальше все это будет с неимоверной скоростью только набирать и набирать обороты.

Пару раз Дима поделился своими мыслями с братом Андреем, но тот не принял всю эту «научную фантастику» всерьез. Какой смысл думать о том, что будет когда-то, пусть даже и в самом ближайшем будущем? Все равно до этого еще надо дожить, а пока следует исходить из тех возможностей, что есть сейчас и сегодня. А эти возможности напрямую связаны с таким емким понятием, как деньги. Во время последнего такого разговора Андрей даже попытался поднять Димку на смех, правда, получилось не слишком удачно, старший брат так и не обиделся на младшего, что того сильно огорчило. В подростковом возрасте отношение Андрея к кузену резко изменилось. Теперь он уже не смотрел на Димку снизу вверх, как раньше, наоборот, искал любой повод сам поглядеть свысока и доказать всему миру, что он ничуть не хуже, а даже лучше Димки. Вот только поводы, как назло, не очень-то находились. Попытки вызвать зависть при помощи хвастовства вещами («Глянь, что у меня есть, у тебя нету!») с Димкой не работали, к фирменным шмоткам и прочему, как презрительно говорил Дима, барахлу, он был совершенно равнодушен. Очень показательной в этом отношении стала история с записями «Смоков» – необычайно популярной в те годы английской группы «Smokie». Андрей был в курсе, что брату нравится их музыка (особенно Димка любил песню «Living Next Door To Alice», потому что она напоминала ему о Дине), и, когда ему достали их новые записи, первым делом позвонил брату и сообщил ему об этом.

– Здорово, – обрадовался тот. – Дашь послушать?

– Не-а, – злорадно отвечал Андрей, который долго готовился к этому разговору. – Не дам.

– Почему? – искренне удивился Димка.

– Из вредности. «Вот такое я говно», – процитировал Андрей любимый школьниками анекдот.

– А. Ну, как знаешь, – спокойно отвечал Димка. Тут же перевел разговор на другую тему и больше о «Смоках» не упоминал. Андрюха злился на него за это несколько дней, но к моменту встречи не выдержал и, отправляясь в очередной раз в гости к бабушке, прихватил с собой запись…