Игра богов. Древний клан (СИ)

Течение воды не позволяло далеко отплывать от берега, поэтому, стараясь не терять под ногами дно, немного поплескался вблизи, а потом достал мантию и начал застирывать пахучие места. Вся процедура заняла от силы минут десять. После чего выбрался на берег и окутанный мурашками, побежал к разгоревшемуся костру.

— Я следующая, — заметив мокрого меня, сказала Левзея и удалилась вместе с Каской.

Подойдя ближе к огню, соорудил каркас из палок и повесил на него мокрую одежду. Затем залил в котёл воды из бурдюка и приступил к нарезке овощей.

— Добротный шрам, — уважительно протянул Гроннигах, устраиваясь на спальнике, — это болотные ведьмы постарались? Эх, меня не хватало, мы бы в раз с ними расправились.

— Шрам? Какой шрам? — искренне удивился я.

— Тот что на спине, — спокойно ответил Гроннигах.

Я резко начал ощупывать спину руками, пока не наткнулся на заметный рубец, идущий по диагонали почти по всему позвоночнику.

— Капец! А почему не зажило?

— Что за капец? Это ругательство такое?

Теперь уже настала очередь дварфа удивляться.

— Да вроде бы. Упоминалось как оно в тех рукописях, что я когда-то находил, — соврал я,

— Очень печально, что тебе не удалось их сохранить, — пробурчал дварф.

Гроннигах не знал моей тайны. И пока лучше бы всё так и оставалось. Достаточно того, что Левзея в курсе всей моей истории. Ведь бездействие Астрального Стража ещё ничего не означало. Такое могущественное существо могло просто не придавать значения тем маленьким переменам, которые я вносил в Авриет. В конце концов, я же не планировал провести здесь техногенную революцию. Да и моих знаний вряд ли бы на это хватило. А вот открыть свой театр вполне себе. Хотелось бы конечно явить миру кино, но кто его знает, когда здесь родится первый Томас Эдисон[5] или Луи Люмьер[6]?

— Гронн, — отвлёк я дварфа, — если переродиться шрам исчезнет?

— С чего это ты так решил? Тебе надо было сразу погибать в момент получения такой раны. Теперь он на всю жизнь.

— Что значит на всю жизнь? Не пугай меня, Гронн! — взволновался я, не переставая щупать боевую отметину.

— Я и не запугиваю, а говорю как есть. Когда наносится несмертельный урон, его след остаётся на теле и не важно, переродился ты потом или восстановился. Обелиск полностью излечивает только те раны, которые несопоставимы с жизнью или в скором времени, приводящие к этому печальному исходу.

Я тут же взглянул на своё предплечье, где меня укусила морковь-переросток. Увиденные рубцы от укуса зубов пустили холодок по моей невысохшей коже.

— Как же так? — недоумённо произнёс я. — Получается, если у меня будет много здоровья и я во время схватки лишусь руки, то останусь без неё навсегда?

— Всё верно и не только без руки, — шутливо произнёс дварф, — бывали случаи когда…

— Секундочку! — никак не успокаивался я. — По-твоему в мире магии нельзя восстановиться полностью?

— Я этого не утверждал. Способы есть и ты не первый забиваешь себе этим голову. Проще всего провести обряд высшего восстановления, стоит такой в районе двухсот серебряных и нужен толковый жрец. Но от шрамов он не избавит, только воссоздаст утерянные конечности или органы.

— Всё равно не поверю, что в Авриет нет способа вылечить тело от следов битвы.

Дварф задумался, а затем прервал тишину спокойным голосом.

— Хм. Знаешь, Стас. Припоминается мне одна старая легенда о человеке по имени Вер. Родился он в бедной семье и слыл очень добрым и трудолюбивым малым. Боги одарили его незаурядной красотой и недюжинной силой. Девицы засматривались, а мужчины тихо завидовали. Повзрослев, Вер стал опытным охотником и отличным воином. Как-то раз в Варсаге проводился турнир для бесклассовых.

— Это про который ты упоминал раньше?

— Верно. Только в те времена проводились сражения один на один на большой арене. Наградой служило десять золотых. Вер мечтал победить в турнире, чтобы его заметили сильнейшие кланы. Много желающих прибыло в людскую столицу. Состязание разбили на три дня, в каждый из которых билась своя группа участвующих. В первый день битвы, противники Вера валились один за другим. Зоркий глаз лучника, с лёгкостью находил брешь в броне противника, а огромная сила, заставляла стрелы пролетать насквозь. В конце третьего дня на арене остался единственный воин. Подняв руку, держащую лук, Вер приветствовал буйные овации зрителей арены. На вручение награды его пригласили во дворец. В большом тронном зале юношу встречали предводители разных гильдий и как раз тогда, он увидел её. Галдерия. Чистокровная эльфийка, принадлежащая к знати, гильдии Золотых Лепестков. Эльфийки, знаешь, всегда красивы и милы на лицо, но весьма высокомерны.

— Поверю на слово, — сказал я, продолжая слушать рассказ и проверяя кончик висящей робы на сухость.