Игра Дракона или Конан в Вестеросе

От круга танцующих отделилась пугающая фигура — худой морщинистый старик увешанный амулетами. Вот он вскинул руки, — полыхающие костры взметнулись и опали, открывая то, что скрывал пламя. На поляне лежали, искривленные в странных позах, слабо шевелящиеся окровавленные тела. Раны на них выглядели столь же странно, сколь и пугающе — казалось немыслимым, что их могла нанести человеческая рука.

А потом «дерево» шевельнулось — и он, казалось бы, привыкший к самым невероятным ужасам, похолодел от страха. То, что он принимал за дерево, претерпевало совершенно невообразимые изменения. По маслянисто-черной, блестящей «коре» волнами пробегала рябь, длинные «ветки» извивались, словно щупальца и на них распускалось нечто похожее на уродливые зеленые цветы или гигантские сморщенные листья. Из их, непрестанно сокращающихся складок, потоками стекала на землю омерзительная зеленая слизь. Жуткая черная тварь, колышась словно желе, протягивала свои «ветви» к окровавленным телам и его «цветы» впивались в их раны, с жадным чавканьем высасывая кровь. Земля у основания «ствола» дрожала, вспучиваясь осыпающимся буграми и оттуда появлялось нечто, поначалу показавшееся ему корнями исполинского чардрева — но на самом деле это были покрытые бледной, слабо святящейся чешуей тела огромных змей. Недвижные глаза злобно поблескивали во мраке и с длинных острых зубов стекал прозрачный яд. Жадно вгрызались они в человеческие тела, вырывая куски плоти.

А затем само «дерево» изогнулось подобно колоссальному змею и посреди него вдруг проступило узкое злое лицо, с заостренными ушами и раскосыми глазами, полыхавшими ядовитым зеленым огнем. Тонкие губы разомкнулись и по поляне, подобно рыку исполинского зверя, шипению змеи, кваканью чудовищной жабы разнеслись жуткие слова.

— Джеббал-Саг! Джеббал-Саг! Джеббал-Саг!!!

— Лорд Старк! Лорд Старк, с вами все в порядке?

Трехглазый Ворон открыл глаза, возращаясь в свое искалеченное, обливающееся холодным потом тело. Он по-прежнему сидел в инвалидной коляске под сенью чардрева, а рядом стоял испуганный мейстер Волкан.

— Слава Старым и Новым богам, — произнес он, — у вас было такое лицо…

Если бы у него еще сохранилась способность смеяться, то, наверное, он бы усмехнулся. Мейстер до смерти перепугался только от вида его лица — чтобы он сказал увидев то же, что и он? Это уже не первое видение жестокого смуглого народа, свершающего изуверские ритуалы — но только сегодня он увидел чем заканчивается обрад. Безобразная тварь с корнями-змеями и испускавшими слизь листьями, мало чем напоминало чардрева и все же Трехглазый Ворон чувствовал, что они как-то связаны. Чудовище в неведомой чаще зачем-то выделило его, зовя к себе и Трехглазый Ворон боялся и думать о том, что это может значить.

Он ни с кем не говорил об увиденном: сестра и все остальные и без того смотрят на него с опаской и недоумением. Нет толку рассказывать им о том, что он и сам не понимает — и вряд ли кто в Вестеросе знает об этом больше него. Прежний Трехглазый ворон может и смог бы что-то понять, но сейчас он мертв.