Это был я. Она думала обо мне! Только эта мысль вспыхнула в сознании, как все вокруг изменилось. Адам Ласка провалился в кроличью нору. Тело, которое обычно ощущает человек, вдруг исчезло. Нет, я все еще видел и слышал происходящее, но теперь все было как бы во сне. Я больше не управлял своим телом, я просто наблюдал за всем со стороны.
– Патрик? – спросил я у бывшего агента. – Что это значит? Что вы тут делаете?
Патрик растерянно посмотрел на меня, потом на Виктора, который бросился ко мне и, схватив за плечи, прокричал:
– Адам, я знаю, ты там, проснись. Я хочу, чтобы ты проснулся, как это бывает во сне, когда все становится подвластно! Ты знаешь это, Адам?
– Что вы делаете? – проговорила Алиса, пытаясь вырваться из объятий Виктора.
Я чувствовал ее панику, ощущал страх, сковавший мышцы. Алиса пыталась ударить Виктора, но у нее выходило лишь колотить его в грудь.
– Контролируй свой сон, заставь ее отойти на второй план, проснись, Адам!
Я мысленно попытался ощутить правую руку. Сначала ничего не получалось, и Алиса продолжала колотить Виктора. «Я здесь, я сплю, и это мой сон, я могу делать в своем сне все, потому что он мой», – мысленно проговаривал я по кругу. Неожиданно боль пронзила меня. Патрик двинул мне между ног, и в тот самый миг Алиса вновь утратила контроль, словно это действие настолько не укладывалось в ее привычный шаблон, что именно удар между ног ослабил ее умственную хватку.
– Достаточно, – выдохнул я, видя, что Патрик собирается повторить экзекуцию. – Я вернулся, с трудом, но вернулся.
– Больше так не делай, Адам, крути в голове какую-нибудь мысль, крути без остановки, что-то свойственное только тебе, понял? – посоветовал Виктор. – Это не позволит ей пробиться, главное – не зацикливайся на ее мыслях и переживаниях, а отпускай их, как только разберешься, относятся они к делу или нет, понял?
– Да. – Я согласно кивнул и отшатнулся от нависшего сверху Виктора.
Воспрявший духом, после небольшой ментальной победы, я поднялся на второй этаж, в знакомую спальню. Мысленно я вспоминал карту московского метро, рассчитывая при этом, сколько надо сделать пересадок, если ехать из одной точки в другую. Алиса точно не имела даже малейшего представления о метро в Москве, что должно было помочь в этой игре колибри.
В комнате было все по-прежнему. Столик у окна, шкаф во всю стену, приоткрытая дверь в ванную комнату и заправленная на скорую руку постель. Виктор и Патрик остались в коридоре, не решаясь войти внутрь. Было слышно, как они перешептываются, но слов разобрать не получалось. Меня что-то беспокоило, словно забытая на столе записка, которую не следует читать посторонним людям. Я приблизился к кровати и хотел уже коснуться смятой на углу простыни, но, вспомнив то, что увидел в сауне, остановился.
«Надо взять, надо не забыть», – скользнула мысль, и тут же ее сменила другая, немного беспокойная, как торопливая речь возбужденного в игре ребенка. «Руки, у него такие руки, а еще голос. У меня коленки тряслись. Он, наверное, хорош, нет, он точно хорош. Надо бросить в сумочку», – теперь мысли стали чуть более вязкими, и Алисе нестерпимо захотелось подойти к полке над столиком. Я обошел кровать, медленно снял с полки коробку и, опустив ее на стол, посмотрел на ленту презервативов, скрученную в кольцо. «Пересадка на „Павелецкой“ на Кольцевую», – проговорил я. Именно о контрацептивах думала Алиса. Взяв один из них, я ощутил, как меня тут же пронзил электрический разряд, спустившись по позвоночнику до самых ступней.
Не знаю, кричал я или издавал еще какие-то звуки, но вокруг все вспыхнуло. Взмокшие от пота тела, шуршание одежды, снимаемой сильными руками. «Как насчет этого?» – Алиса улыбается, извлекая квадратик в плотной сине-оранжевой фольге. Все шумит, громко, ритмично… Это клуб, воспоминания из клуба. Тесная кабинка, но не настолько тесная, чтобы там не могли разместиться два человека. Я должен следить за верхней кромкой кабинки, ведь некоторые любители подсматривать часто делают снимки, как другие трахаются в клубах. И я слежу, позволяя ему самому натянуть резинку. Я жду, когда он поднимет юбку, и помогаю правой рукой, опираясь левой на стену. Она кажется влажной и мерзкой, но тут всегда идеальная чистота, это наш личный туалет. Он слишком возбужден, чтобы думать о таких мелочах. Я должна дать ему то, что он хочет.
Ди Джи нетерпелив, улыбается, он точно улыбается сейчас. Нетерпелив и огромен, как искусственный член из магазина. Черт, почему я раньше не пробовала черных парней? Хотя он думает только о себе, совсем не завел меня, эгоист хренов. Еще и захочет сделать это на лицо, но нет, пусть развлекается так с другими.
Я, Адам, пытаюсь обернуться, мысленно заглянуть за спину Алисы, однако ничего не выходит, теперь я не могу переключить фокус. Теперь игра колибри не дает сделать этого!